В дверях появился Джеймс и отрапортовал:
– Салли позвонила снизу. Ростбиф готов. Жюльен тоже. Салат нарезан. Мне только на кухню заглянуть или стоит спуститься и в погреб?
– Принеси пару бутылок калифорнийского мерло две тысячи восьмого года. Пусть французские снобы убедятся, что достойное вино умеют делать не только во Франции.
– Ха! – произнесла Эли, выдохнув при этом облако дыма. – Но ведь не в Шотландии же.
– Что нет, то нет, – согласился с ней Артур и поднялся с кресла. – Что ж, переезжаем в столовую?
Поднялась и Эли.
Джеймс кивнул и направился в коридор, бросив на ходу:
– Мы поднимемся вместе с Салли. На поднос и вино у меня рук не хватит.
– Кто такая Салли? – спросила Эли Артура.
– Кухарка. Нет, «кухарка» звучит унизительно. Кулинар – да еще какой!
– Тем более непонятно, почему кулинар, да еще какой, должен бежать с подносом в столовую с дворецким на пару. А как же серая мышка? Что случилось с вашей скромницей-горничной?
– Салли живет здесь, в особняке. У нее квартирка внизу, рядом с кухней. А серая мышка… если вы о Лилит, виконтесса, то она ночует дома.
– У нее свое жилье в Лондоне? – Эли подняла брови.
– Теперь свое. Таунхауз, оставшийся ей от родителей. В Сохо.
– Район, конечно, развеселый, – заметила Эли, снова садясь в кресло и закуривая, должно быть, сотую сигарету за вечер. – Присядьте, виконт. Мистер Робертсон позовет нас, когда ужин будет на столе. Родители мышки, я полагаю, умерли, да?
– Можно сказать и так, – ответил МакГрегор, сев в кресло и добыв из кармана вельветового пиджака пачку сигарет. – Конечно, умерли, да. Правда, не совсем своей смертью.
– То есть? – Эли вытянула шею. – Убиты?
– Да.
– И вы знаете детали?
– Мне ли их не знать. Я же участвовал и в следственных действиях, и в судебных разбирательствах.
– А вы-то каким боком ко всему этому относитесь?
– Лилит все-таки работала у меня. Я считал себя обязанным помочь ей чем мог.
– Ей? Ее в чем-то обвиняли?
Артур вздохнул.
– Это не очень веселая история, Эли.
– У большинства людей не очень веселая жизнь. Не тяните, баронет.
– Ах, уже не виконт? – заметил МакГрегор. – В двух словах: отец пытался изнасиловать Лилит, когда ее мать вмешалась, он перерезал ей горло охотничьим ножом. Серая мышка, как вы ее назвали, убила отца, всадив ему в живот огромный кухонный нож.
– Боже, да это настоящий триллер! Надо думать, он пытался поиметь дочурку и раньше? Ведь не вдруг же – ни с того и ни с сего?
– Насчет «раньше» не утверждала и сама Лилит. Хотя адвокаты настойчиво ей советовали. Все было проще и, пожалуй, трагичнее. Она двумя годами ранее забеременела от своего бойфренда. Который ее, понятно, тут же бросил.
– О, так мышке все-таки знакомо слово «секс»?
– Это не так смешно, Эли, как кажется. Отец настоял на аборте. Сказал, что не желает иметь в доме ублюдков. Аборт делался где-то втихую