– Повезло. Тут неподалёку на канале наткнулись на выводок. Хорошо, с собой сеть была, – сверкнул Шуну зубами в улыбке на немой вопрос домочадцев. – Грейте воду, будет сегодня вам праздничный ужин! Да и ополоснуться с дороги не мешает.
Кара с Мариам загремели посудой…
Когда с улицы прибежал Моше, несколько тушек уже жарились на сковороде, источая манящий запах. Кое – как увернувшись от объятий отца, он уселся у его ног, принялся перебирать утиные перья, кучей наваленные на полу. «Подарю Элишеве – вот обрадуется!» – мечтал Моше, отбирая самые красивые.
Кара хотела скрыть от мужа случившееся с их сыном, но синяк под глазом Моше ещё не сошёл, и ей пришлось рассказать правду. Шуну не стал ругать сына.
– За что бился? – улыбнулся он, сидя на краю топчана, уперев руки в колени.
– Заступился за девочку, – как можно небрежней махнул рукой подросток, опасаясь дальнейших расспросов.
– Ну и молодец! Я за твою мать, до свадьбы, не одному нос разбил. Правда и мне доставалось. Но, ничего, как видишь – живой перед тобой сижу, – погладил по бритой голове сына Шуну, заговорщицки подмигнул жене.
Она, словно не расслышав, продолжала греметь посудой.
Шуну не соврал Моше. Узкая в кости, стройная и гибкая как антилопа, Кара разбила не одно юношеское сердце. Порой Шуну приходилось силой доказывать соперникам право провожать её до родительского дома.
– Ну и кто та красавица, ради которой мой сын пострадал?
– Дочка Аминадава, Элишева, – «обрела» слух жена.
– А что, хорошая девочка, и родители её – уважаемые люди. С её отцом мне не раз приходилось сталкиваться на Совете старейшин, – оценил выбор сына Шуну.
Моше застыдился. Яркий румянец залил щёки. Уши горели, словно их ошпарили кипятком.
– Хватит смущать сыночка, – пришла на выручку мать. —
Садитесь есть…
Солнце наполовину скрылось за горизонтом. Мужская часть семьи расположилась у стены жилища под навесом. Полулёжа на соломе и подсунув под бок валик, Шуну пил пиво через соломинку. Вполуха слушал разговор сыновей. Моше делился последними школьными новостями, чертил на песке иероглифы, показывая свои знания. Похвастался: на этой неделе они начали изучать жреческое письмо, которым пользуются египетские писцы. Скоро, если повезёт, его могут взять на работу учётчиком.
– Сынок, успеешь наработаться, – прервал его мечтания отец. – Шамма многому тебя научил, но хоть и всякий мастер на выучку берёт, да не всякий доучивает. Не для того я тебя отдал в школу, чтобы ты стал младшим помощником младшего учётчика.
Немного помолчав, продолжил:
– Не торопись: придёт срок – будет прок. На днях пойду в город, поговорю с братом. Пусть подыщет для тебя египетского учителя. Они много больше знают.
Моше загрустил. Ему не терпелось стать взрослым,