Кеша, поняв, что его интерес замечен, продублировал свой вопрос, хотя один раз уже задавал его Лурину:
– Ну что, ты точно ко мне на лето поедешь? И Клэмка с нами будет, у неё бабушка через два дома от нас живет.
Лурин пожал плечами, не распознав хитрого приёма.
– Я же говорил, поеду.
Кеша, припомнив что-то, нахмурился.
– Только ты не говори никому там, что ты из Вражбурга. Сам знаешь, у нас сейчас отношения не очень.
– Не скажу.
*
…Посёлок «Лысое кохо», где летом отдыхал Кеша, занимал часть пологого косогора. Внизу пролегала железная дорога, а за вершиной холма начинался лес, пересечённый обходящий холмы рекой по имени Урыча. Станция называлась Дымокозово, в честь деревни, расположенной по другую сторону дороги.
– По легенде, – рассказывал Кеша, – наши с дымокозовскими долго спорили, в честь чьей деревни назвать станцию. Лысокохово или Дымокозово. Какое-то время старейшины держали паритет, и станция называлась Лысокозово. Потом некоторое время – Дымокохово. А потом какой-то чиновник из райцентра торжественно поменял одну букву, и мы оказались в пролёте. Ну, может, оно и к лучшему. Правда, бабуля моя в своё время очень переживала.
– А чем знаменита эта лысая коха, что в честь неё посёлок назвали? – спросил Лурин.
Кеша пожал плечами.
– Вроде веков пять назад они тут водились.
– Кто?
– Коты без шерсти. Каждую зиму они сбивались в клубок и зимовали в доме Арнольда. Это был такой мужик, он вывел лысых котов и на Симу заворачивал их в рогожку. Его так и звали, Заворачиватель котов.
– Как аномала.
– Да. Как аномала. Но Тамара тогда ещё не родилась. Видимо, он был предтечей. И коты его.
– А потом?
– А потом была война, и никого из них не стало. Аномалы – они ведь всегда к войне, даже если и не Тамарины.
Кеша и Лурин помолчали, отдав дань скорби Арнольду и его необычным котам. По дороге зашли в перелесок, полюбоваться на Кешин прошлогодний шалаш.
Строение немного просело, но все ещё могло вместить двух человек. Однако теперь все его стены были заплетены тонкими белыми нитями, на которых кое-где висели мелкие розовые шарики с белыми трещинами.
– Ух ты, – воскликнул Кеша, – планоморфы!
– Кто? – Лурин остановился в недоумении.
– Шароплюхи. Они же планоморфы. Они растут там, где была настоящая любовь. Или настоящая смерть. Или…
– Настоящая пьянка?
– Не. Бухих они не любят. Говорят, их споры могут выживать в открытом космосе. Эксперименты такие были.
– А в закрытом?
– Тем более. Но кто закроет для них космос? Я не рискну. Вдруг они решат, что я не настоящий, и после меня не вырастут?
– Зато у тебя шалаш настоящий.
Последовавшая