Путник знал, что Ангел Забвения не вымолвит ни слова, он еще помнил для чего нужно пройти над Озером Покоя, он понимал, что каждый шаг лишает его крупицы воспоминания, а шагов таких будет бесчисленное множество, пока голубая бездна не проглотит его память целиком, и путь свой он завершит с разумом младенца.
Сейчас Озеро Покоя представлялось ему аналогом Черной Дыры, только с жадностью глотало оно не элементарные частицы, а все попадающие в его владения мысли, чувства, эмоции. В следующее мгновение путник задумался, а можно ли в действительности разложить память на элементарные частицы или, может, на излучения. Но тут же мысли его стали путаться, разум потяжелел, и он забыл о своих нелепых, а теперь еще и бесполезных размышлениях. И только легкие отголоски памяти выкидывали на поверхность его сознания какие-то давно минувшие события, которые уже ничем не занимали усталого путника, к тому же растворялись они все быстрее и быстрее, прежде чем путник мог их осознать. Память его непрерывно опустошалась, и он уже почти не жалел об этом.
Ангел Забвения знал свое дело, и всегда выполнял его тщательно, потому что знание, дарованное ему, сливало воедино его суть и Озеро Покоя, и это было страшно. В безвременье продолжался их путь. А сам Ангел Забвения столько раз пересекал Озеро Покоя, сопровождая своих неизменных и уже кажется одинаковых путников, что ему чудилось, будто он растворяется и сливается со своими ведомыми так же, как их память растворяется и сливается с Озером. Так привычно и вечно. И ничто не помешает процессу, и ничто не может помешать и ничто не хочет помешать. Расслабление, растворение, забвение, покой, пустота.
Но на этот раз что-то произошло, и зародились какие-то неведомые силы и потребовали они перемен, потому что то, что сжимал в своем сердце Ангел Забвения и каждый раз топил в Озере, больше не могло таиться. И Озеро захлебывалось и давилось, а Ангел Забвение вновь и вновь прятал, стирал, развоплощал и таил это невозможное от себя, от Озера и от Бога.
Впервые Ангел ощутил какую-то непонятную дрожь, и что хуже того еще очень невнятное чуть заметное Присутствие. Туман стал сгущаться, будто оживший демон, выписывать небывалые тревожные фигуры, и вот тогда-то в мироздание что-то произошло. Будто щелчок невидимого оружия и следом выстрелом пронесся выкрик путника “ Остановись!” Ангел Забвения вздрогнул и остановился.
“Ты не можешь говорить, ты не можешь даже думать, не-то что кричать. Ты давно уже потерял память о близких и любящих тебя, ты давно позабыл о себе, ты даже не помнишь своих врагов, и если бы тебе сейчас понадобилось дышать ты бы не смог и этого, потому что забыл обо всем. Все что ты сейчас можешь, это просто идти за мной, без чувств, без эмоций, без памяти, без комментариев”. Так подумал Ангел Забвения и почувствовал утраченное им прежде смятение. Но покрывало Вечности, окутавшее его после бесконечных “прогулок” над Озером Покоя, поглотило все воскрешающиеся эмоции. И Ангел Забвения застыл, словно каменный истукан, в молчаливом и не постижимом для него ожидании.
– Не спеши, умоляю тебя, – снова прокричал путник. Ангел молчал.
– Я знаю тебя. Я знаю, что ты должен со мной сделать. Но я очень прошу тебя, позволь мне оставить и спрятать ближе к сердцу хотя бы смутные образы некоторых счастливых мигов из моей догоревшей жизни, еще не канувшие в бездну ледяного покоя. Я не знаю для чего это нужно тебе или кому еще, но, когда ты лишил меня памяти, ты лишил меня всего и я осознал, что жизнь моя завершилась и теперь любая пылинка из прошлого дорога и любима мне, – Ангел молчал. Путник усмехнулся, осмотрелся по сторонам и продолжил.
– А что если ты не первый раз ведешь меня по этой пустыне? Ведь лишенный памяти вынужден начинать все сначала. Я что снова появлюсь на свет? – и путник не заметил, а Ангел не смог осознать, почему и как возвращалась к этому бывшему человеку память.
– Зачем давать сотни жизней и уничтожать все, что этой жизнью было совершено?
Теперь путник обретал не только возвращающуюся память, но и неведомые ему прежде знания. Ангел Забвения почти не слышал слов путника, хотя и осязал вопрос. Сейчас ему интереснее было наблюдать за тем, что происходило с памятью, или лучше назвать это опытом, а может душой. Как не назови, это что-то окунулось в Озеро Покоя и растворилось там, рассеялось среди бесчисленных его атомов, умножив тем самым эти непостижимые воды. Но затем, не понятным образом память реставрировалась, собрала и воссоединила все свои частички и теперь возвращалась к своей прежней сути, струйкой пара вырываясь из Озера, прихватывая с собой небольшое количество крупиц, отдыхающих в этом омуте уже целую вечность. Ангел Забвения всегда знал, или думал, что знает, что происходит с Озером и что Озеро знает, что происходит с ним. Но теперь он ощущал что-то недосказанное, он почти сопротивлялся Озеру, и ему стало тяжело. Такое состояние было вызвано вовсе не расспросами путника, хотя к расспросам Ангел и не привык, а разворачивающимся