– Была, – с горечью произнес Джон. – Три года назад мы с женой развелись. У нас есть дочь Дженни, десять лет.
– Это грустно. Я считаю, что семья – это единственное, что поддерживает веру в жизнь, мотивирует на большие свершения и не дает упасть в самые трудные времена. Что у вас случилось? Поделишься?
Джон сделал глубокую затяжку, выждал паузу и продолжил:
– Да, ты прав. Мне очень не хватает их поддержки… особенно сейчас. Да что тут рассказывать, все довольно тривиально. Я совершил ужасный поступок, предал самого любимого человека, она не смогла этого простить. Оно и понятно. Мы пробовали все исправить, но тщетно. Уж слишком глубокую рану я ей нанес. Да и вообще, из меня такой себе семьянин… был… Я тяжело переносил это событие, начал пить. Жестко пить. Пытался залечить эту боль, не понимая, что это помогает только ненадолго, а в перспективе только усиливает разрушение себя изнутри. Сейчас у нее другой мужчина, – Джон сделал еще одну затяжку, слова ему давались все труднее. – Я могу винить только себя. Совсем недавно я осознал, что все надо разворачивать на себя. Каким же я был глупцом… Ведь только мы сами несем ответственность абсолютно за все, что с нами происходит! Лучше бы мне дали возможность путешествия во времени вместо этой херни! – Джон разозлился и пнул камень под ногой. – На самом деле я давно принял эту ситуацию. Сам виноват, но надо двигаться дальше.
Джон сделал вид, что он сильный, и такие мелочи, как потеря любимой, его не остановят.
– Мне жаль. Наверное, ты ее сильно любил… – грустно сказал Морис.
– И сейчас люблю … Очень… – сглотнув слюну, выдавил Джон, и одинокая слеза покатилась по его щеке.
Джон был глубоко погружен в свои воспоминания о счастливых временах, когда его семья была рядом. Тут же всплывала картина выяснения отношений с супругой на протяжении всей их совместной жизни и, конечно, финальная сцена разбора его предательства. Тогда ему казалось, что это нормально, и скандалы, ссоры есть в любой семье. Теперь он понимал, что зерна раздора были посеяны именно тогда… но он был непроницаем.
Каждый раз, когда Джон затрагивал тему семьи, в нем буйствовали океаны чувств. От абсолютного счастья и теплого благоговения, до тяжелого ощущения бездны одиночества и сильнейшей вины. Как будто что-то зудящее просыпалось в нем и с нарастающей болью пожирало изнутри. Хотя его путешествия заставили переосмыслить очень многие вещи, переживания и горечь прошлого не отпускала его до конца.
Через несколько секунд тишины отдаленно, со стороны порта, послышался крик:
– Джо-он!!!
Лишь когда Морис толкнул Джона локтем, тот вернулся в реальность и понял, что кто-то бежит в их сторону и зовет его по имени.
– Нусьер! – промолвил Джон с радостью ребенка, который увидел родителей после долгой разлуки.
Нусьер бежал и махал рукой на ходу. Следом за ним Джон увидел Саида, который хоть и не излучал такой радости, но все же уверенно следовал за другом.
– Джон! Я так рад, что нашел тебя! – сквозь