– Манго, ты к нам надолго, или так, проездом? – Моя жена не питала симпатии к дредастому пришельцу, сидящему за столом в её столовой, но пыталась проявлять гостеприимство и радушие.
– Да как сказать, зайка, сегодня я здесь, завтра я там.. – Протянул пришелец.
– Ничего не меняется..
– Твоя, сука, правда, сестра!
– А чья еще, братишка ты непутёвый… Макс, не забудь, Анфису завтра к репетитору.
– Да, малыш – кивнул я.
– А потом в Леруа за шторами.
– Я говорил, не нужны нам шторы, с жалюзями и так нормально.
– Нет, нужны.
– Нет, не нужны. Под новые шторы придется покупать новые обои и ковёр. А ковёр я не отдам, он задаёт стиль всей комнате.
– Ой, ну и ладно..
На этом жена решила отлучиться на кухню. Возможно из-за того, что вспомнила о черничном пироге в духовке, который она готовила Анфисе, а может из-за дурманящего аромата волшебных трав, исходивших от Манго. Тем временем он сам перегнулся через стол и прошептал:
– Чувак, у вас тут прям ебать сериал про Люси, че случилось, че я пропустил?
– Бро, ты пропустил пипец как много.
– Ты что, где-то яйца успел потерять, пока меня не было?
– Это называется “остепениться”
– О боги…
– Я не услышал, где ты был всё это время?
Тут Манго решил уклониться от прямого рассказа. Вместо этого он задвинул целую тираду о том, как он познавал себя и Вселенную, и потерял счёт времени:
– Где я был, лучше тебе не знать, от скудости твоего сознания у тебя может лопнуть головушка, и твоей женушке, которая кстати до сих пор огонь, придется отмывать ваши шикарные паркетные полы.
Весь вечер я допытывал его, что это всё значит, но безрезультатно. Остальное время он пел песни нашей юности, я принес из кабинета гитару, и начал подыгрывать. Манго, оценив мой настрой, выхватил из кармана именную губную гармошку, которую он когда-то выиграл в шахматы у одного уличного музыканта. Попутно мы выпили, и практически погрузились в атмосферу упущенной молодости, когда Манго достал прозрачный пакетик, но поймав на себе грозный взгляд моей жены, убрал его обратно:
– Да, брат, не сильно у вас тут покутишь..
Он посидел несколько минут молча, с закрытыми глазами, потом вскочил, и громко декларировал:
– Спасибо, сестрица, было очень вкусно, приятно, не очень весело, но сойдет. Пора и честь мою знать, надо посрать на дорожку, и ретироваться.
С