– Солнышко, да что солнышко, оно уже шло к своей вечерней остановке, уйдёт скоро в ночное. И мы с ним, моим братиком, пошли вдоль берега в ту степь, в ту сторону, где ждёт меня моя хозяюшка. Добрая хозяюшка,которая всегда меня ласково встречает почти песнопением-речитативом: -И дэ цэ ёго чорты носють… Вже и спать хочицця, а його щэ ныма?! Блукае, чорти дэ!…
Нам, студентам художественно-графического факультета, вкладывали и старательно, знания по мировой культуре- цвет нашей культуры -искусствоеды, так они сами и мы их величали. Они утверждали, без капельки сомнений, что украинская речь и песни очень нежные, по своему, сочному, музыкальному колориту они созвучны и высоки как итальянские.
Оччень.
Оочень, даже может быть. Совсем то, что я слышал, как играла словами и мелодией произношения моя, почти одинокая, почти добрая, почти милая,и такая же, ласковая хозяюшка.
В беседке сиделось, но не дремалось. Я никак не смог как-то враз вычеркнуть из своей памяти то, что пришлось, а может и посчастливилось сегодня.
Увидеть. Сделать. Пережить.
– Берег,который почти измерял шагами с шальными мыслями,скорее бы, скорее, домик и развалиться и, и. Нет, только не забыться и не заснуть.
Такое вряд ли можно вычеркнуть, как мы с ним, моим названным братиком шли, нет, не там по пескам и лужам, хоть и с морской водицей, живительной, спасительной. Вот так, шли, он морем я же по песчаному гладенькому, ласковому песочку. И все те километры нашей дороги, а он, он красаава… Что он вытворял, испытывал и радовал моё состояние-уходил далеко в море, потом, когда я уже прощался с ним,– так далеко уходил. Я, правда, сдуру двадцать, махал ему руками и пел, прощай. Пел, но никак не хотелось…расставаться, совсем.
А он, а он, давал свечу, высоко-высоко и быстро, очень быстро подходил к берегу и кувыркался у моих ног, но совсем близко к берегу, пока не шёл. Так проделывал и фонтанчики после взлёта в поднебесье, с брызгами и радугой семицветной. Вот и подошли к самому домику, в котором я проживал. Ну как. Как я мог теперь спать? Заснуть или хотя бы задремать?! И странно, спина полностью забыла и заснула, вычеркнула из своей памяти то, что ей пришлось так потрудиться.
А как праздновали с ним встречу, это была почти встреча на Эльбе. Только у нас было наше море.
Утро, как и прежде. Утро как утро. Но только я приблизился к берегу, мой дружочек поприветствовал меня. И, и, и… снова показал несколько номеров из своего вчерашнего репертуара, как мне показалось, дрессированного циркового артиста высшего класса. Потом он немного успокоился и просто делал круги вокруг да около, когда я решил поплавать.
……. Шли дни за днями. Я, как и прежде, ходил в море, радовался таранке, радел от того, что теперь рядом всегда был он.
Он был мой ПУТЕВОЖДЬ.
Ох, как трудно и радостно было осознавать это состояние -сказка за семью печатями, потому, что не знал, как мне к этому относиться, кого благодарить за такое. И, только, вечером