Не помню кто это сказал, но согласен с ним и призываю каждого держать в памяти его слова:
«Любовью дорожить умейте, с годами – дорожить вдвойне. Любовь – не вздохи на скамейке и не прогулки при луне. Любовь с хорошей песней схожа, а песню нелегко сложить», нелегко сложить вдвоём и вместе спеть, спеть нам вместе всем и каждому…
Предлагаю выпить за то, чтобы и дальше это наше общее Светение – свечение укрепляло и расширяло её, Светы, окружение.
Выпьем за Свету в честь её прихода в этот мир, за день её рождения, за свечение, светение и за любовь.
Закончив тост он, глядя в светящиеся лучиками самолюбования глаза жены, протягивает руку и чокается с её бокалом.
Все остальные, смеясь, улыбаясь, переговариваясь, вставая, присоединяются и даже, подчёркивая свою приверженность к духовности, захлопали в ладоши. Реагируют апплодисментами, начинают протягивать рюмки, бокалы друг к другу.
Вечер направляется к углублению веселья, устремляется и продолжается в нём.
Проходит уже более трёх часов застолья. Детей отправили по домам… Многие стараются выказывать себя трезвыми, хоть и не контролируют уже ни речь, ни поступки свои. Поддерживается празднование и чествование… Исполнили все свои поздравительные номера артисты… Отпели певцы караоке на маленькой сценке… Официант разносит желающим сладкое, наполняет опустошенные бокалы – запомнил же кому что – вином, коньяком, виски, соком.…
Уже превысил свою дозу выпитого и отодвинул прочь осторожность Серафим. В нём просыпается чувство справедливости… Он встаёт.
Сорокалетний хорошо сложенный мужчина привлекательной наружности, Серафим, чтобы казаться более убедительным и не качаться, крепко держится за край стола. Поднимает свою рюмку и предупреждает, что начинает резать правду-матку:
«Я скажу вам правду… Я перетоптал всех куриц, сидящих за этим столом…, и не раз…, кроме одной.. Предлагаю выпить за них, за женщин …, за дам, за тех, кто всегда говорят… дам… Выпьем с благодарностью за то, что они дают нам наслаждение… За прекрасных… дам!…Я, как настоящий мужчина, пью за них стоя…»
Он опрокинул в себя наполненную до краёв стопку и, медленно присев на стул, начал ловить вилкой на своей тарелке закуску.
Все молча переглянулись… Затем веселящееся застолье восприняло тост Серафима, как неловкую шутку пьяного соседа. После минутной тишины раздалось тихое хихиканье и затем, вдруг, все громко захохотали как после удачно рассказанного анекдота.
Смеясь, переставая смеяться, все с прибаутками, присказками, начали чокаться бокалами, рюмками. Начали целоваться с кем попало. Они уже забыли о Серафиме, кто, проглотив закуску, с неопределённой ухмылкой переводил взгляд с одного/одной на другого/другую.
Поболтали, перекинулись возгласами, поговорили, послушали тамаду и, вот, та передаёт микрофон Светлане-юбиляру.
– Виктор