В зимнее время донимала другая докука: по мере наступления осенне-зимнего периода начинался ледостав, постепенно распространяясь с западного побережья в направлении западного берега Камчатки. И это время являлось самым сложным в плавании по Охотскому морю, при падающих отрицательных температурах, когда волны и производимые ими брызги накатывают на палубу, погружая ее вровень с поверхностью штормового моря, и не успевшие сбежать в родную стихию ручейки превращаются в корочку льда, быстро нарастающую на надпалубных устройствах и механизмах. Проходит всего лишь несколько часов, и пароход становится неузнаваемым, превращаясь прямо на глазах в какое-то феерическое бледно-синеватое округлое существо.
Главная опасность заключена не в самом льде, а в его массе, скопившейся выше прежнего центра тяжести, тем самым поднимая его все выше и выше, отчего пароход начинает терять остойчивость и грозит опасность перевернуться. Скалывать лед в штормовых условиях невозможно, очень велик риск оказаться за бортом, да и нарастает он гораздо быстрее, чем от него освобождаются. Остается лишь уменьшать скорость или приводить курс кормой к волне для меньшей заливаемости и прогрессирующего обледенения, дожидаясь улучшения погодных условий.
При появлении льдов, наступающих с Шантарских островов, появляется возможность при наступлении обледенения зайти в лед, где волны не заливают палубу и отсутствуют брызги, переждать непогоду, а потом вперед – на Магадан. Но в этом состоянии нужно смотреть и смотреть, дабы не проворонить время выхода из создавшейся снежуры со льдом, иначе мышеловка захлопнется – и без ледокола