– Голышом!– вдруг отвечает он на последний вопрос, и я понимаю, что немею от собственной наглости.
А вот у него глаза блестят от азарта.
– Ч-что? – ну я и дура.
А он подается вперед.
– А ты? Злата, как спишь ты?
12 глава
Глеб
На слабо меня хотела развести?
Кто кого еще!
Смотрю на нее требовательно. Жду ответа.
– Я? – зрачки расширены, но лицо держит. – Я сплю в трикотажной футболке. Если холодно, то в спортивном костюме.
– Не-ет, Злата, – тяну нежно. – Этого я о тебе знать не могу. Мои женщины со мной спят исключительно раздетыми! – о-па! Есть! Краснеет. – Ну, или, – верчу указательным пальцем в воздухе, – в чем-нибудь эдаком.
Довольный, откидываюсь на спинку кресла, смотрю на нее, улыбаясь. Но…
Но она явно решила меня переиграть!
Чуть подалась вперед, глаза прищурены…
– А “эдакое” – оно какое? – спрашивает томно.
– Прости?
– Шелк? Атлас? Кружево? Кожа? – вскидывает бровь.
Ух!
Вот так, да?
– На тебе – кружево! – и тут я ее представил. – Красное! – вдруг понял, что мне надо закинуть ногу на ногу.
Какой у нее взгляд!
Пронзающий! Азартный!
– А…
– Простите! – раздается стук в дверь.
Горничная.
– Ужин подан, – взгляд в пол, но Злату рассматривает с интересом.
Да…
Надо будет представить ее прислуге…
Как новую хозяйку дома.
Сейчас с тетей за ужином все обговорим.
.
Злата
Кружево ему!
Красное!
Вот же гад!
Он меня троллит!
Он! Меня!
Черт!
О-о-й-ёй…
Это что, столовая?
Вербицкий как-то совершенно естественно выдвигает стул и… помогает мне сесть.
Ох.
За мной так никогда не ухаживали.
Как-то даже… Волнительно…
Мышь уже за столом – сидит, болтает ногами. Чем вызывает крайне неодобрительные взгляды Раисы Ильиничны.
Я усаживаюсь, расправляю плечи, чуть приподнимаю подбородок и… вижу количество вилок на столе.
Так, стоп, не нервничать!
Есть простое правило: снаружи к центру!
Поднимаю глаза на Марину:
– А я возьму вот эту! Она мне больше всего нравится! – Мышка моя выудила короткую вилку с тремя зубцами и выставила перед собой, разглядывая. – А остальные можно убрать, – выдает она женщине в переднике.
– Мышь! – пинаю ее под столом.
Вербицкий ржет, а тетка его багровеет.
– Что? – поднимает Маринка на меня самый невинный взгляд.
– Девочка абсолютно не умеет себя вести! – старая грымза аж дрожит от возмущения. – Причем не только за столом!
– Это мы исправим, – еще улыбаясь, говорит Вербицкий, поворачивается ко мне. – Я посмотрел,