Дамы взялись за рукоделие и принесли корзинку с вышивкой мне. Я сделала вид, что рассматриваю узор, но на самом деле наблюдала за ними. Похоже, дамы были моими фрейлинами. Младшая, светловолосая пышечка Анна вышла замуж всего месяц назад, а темноволосая худосочная Сесилия уже успела овдоветь, отчего и носила траур.
– Что происходит при дворе, дамы? – обратилась я, откладывая работу. Той, кстати, оказалась мужская рубаха. Наверняка, принадлежащая моему супругу.
Дамы, как по команде, обе вытянули шеи, будто встревоженные гусыни. Я осеклась. Неужели королева Маргарет не интересовалась дворцовыми сплетнями? Впрочем, я тоже старалась всегда уходить из учительской, если там начинали обсуждать чью-то личную жизнь, но тут у меня нет вариантов. Надо хоть немного знать о тех, кто тебя окружает.
Проморгавшись, дамы выдавили улыбки и тоже бросили рукоделие. Похоже, болтать о приближённых короля им доставляло намного больше удовольствия, чем колоть пальцы иголками.
И тут на меня посыпались имена. Графы, герцоги, бароны и просто мелкие рыцари. Я только успевала хлопать ресницами, почти не сосредотачиваясь на именитых фамилиях. Один женился, второй пятый раз стал отцом, третьему жена наставила рога с каким-то лучником. Из нужного я только поняла, что сейчас тысяча двести восемьдесят шестой год, и что у меня была ещё одна фрейлина Изабелла, которая недавно родила, отчего и оставила двор.
– Полдень, Ваше Величество, – произнесла Анна, когда где-то на улице послышались удары колокола.
– Значит, скоро обед, – я радостно потёрла руки. В животе урчало, и дамы не слышали этих звуков только благодаря моим многочисленным одеяниям. – Прикажите подать обед здесь. Сегодня я не очень хорошо себя чувствую и не буду есть в общем зале.
Анна и Сесилия снова переглянулись – я постаралась придать выражению лица оттенок пренебрежения. Может, в общем зале все едят только во время больших праздников, а так обедают и ужинают в небольших столовых или каждый у себя?
– Вы не пойдёте молиться перед трапезой?
Я не поняла, кто именно задал этот вопрос. Хохотушка Анна или хмурая Сесилия, но едва не ударила себя по лбу. Ну, конечно же, католицизм! Куда ж без него в тринадцатом-то веке?! Чтобы меня не сожгли, надо следовать обычаям. Молитва и ребёнок, молитва и ребёнок – вот два основных дела женщины того времени, особенно если она королева.
– Разумеется, пойду. – Я встала и расправила плечи. Анна тут же завернула меня в шаль.
Небольшая церковь располагалась вблизи замка. Величественная, как и все соборы, в золоте и с длинными рядами скамеек. Я не вглядывалась в иконы, но всё же заставила себя посмотреть на статую распятого Христа. Красивый темноволосый мужчина, в