Она легко отличала реальные новости от фейковых. Сомнительную информацию перепроверяла в разных источниках, чтобы убедиться в её реальности. Предпочитала делать это сама, не доверяя даже редактуре НИТ.
Недоверчивость из черты характера переросла в профессиональный навык.
Анна напоминала себе инженера-контролёра автоматизированного конвейера. В редкие свободные минуты она заходила к своему однокласснику, владельцу шоколадной фабрики. Любила постоять в цеху, понаблюдать, как формируются плитки шоколада и конфеты, как потом автомат аккуратно заворачивает их в разноцветные фантики, сортирует по упаковкам.
«Вот бы и нам так с новостями поступать, – улыбалась она про себя. – Жаль, не получится. Всё-таки работаем с “живым организмом”. Одним техническим контролем не обойтись».
До Третьей мировой войны телевидение на Земле напоминало отдельное маленькое государство со своими законами и правопорядком. Как в муравейнике, здесь туда-сюда сновали люди. Постоянно озадаченные – поиском события, визуализацией события, способом подачи события.
Событие – большое и яркое облако, присевшее ненадолго на вершину огромной горы.
Событие – верховный жрец информации.
В информации нуждаются все. Невероятные усилия тратятся на её поиски. Информация необходима на Земле, как воздух на Марсе.
Она правит миром! Ею торгуют. Ломают головы и шпаги над тем, где её раздобыть. И главное – как правильно преподнести!
Анна любила постоянно быть в центре событий.
Она проводила в эфире, или в подготовке к эфиру, бо́льшую часть своей жизни. Ей доверяли зрители, коллеги и руководство. Конечно, не обходилось без интриг, сплетен и подковёрной борьбы.
Иногда это нарушало стройность работы.
Со временем оказалось – не только это.
В тот памятный день Анна впервые публично проявила невиданное малодушие.
Новости на ленте оказались вполне себе мирными: где-то пахали, где-то сеяли, кто-то строил. Но в те времена с хороших новостей начинать выпуск было не комильфо. В студии скучали. Лишь оба редактора нервничали, ожидая нагоняй от Шефа за очевидно провальный выпуск.
До эфира оставалось минут пять, когда тишину в студии разрезал победоносный крик. Голосов эдак пять слились в один:
– Ура, ура! У нас есть начало!
– В Израиле взорвали микрорайон!
– Сотни людей погибли и ранены! Службы спасения разбирают завалы!
– Есть потрясающе подробная картинка! Будем тянуть сюжет минут на пять!
– Включения, включения не забудьте во время эфира! – вторил пультовой режиссёр. – Будем показывать, как вытаскивают из-под завалов! Скажите оператору, чтобы крупнее брал: нужны глаза, эмоции! Снимайте больше повреждённых тел, нужна кровь! Если оператор слюнтяй, пусть снимает корреспондент, этот сможет!
Работа стала похожей на хороший секс – всё так гармонично, слаженно, все понимают друг друга по взгляду, дыханию, полуслову. Выше, ниже,