Отчаянный парень, сорвиголова, он не боялся ничего и никого. Жизнью не дорожил. Именно тогда вслед за родителями скоропостижно, от сердечного приступа, умер его старший брат. С тех пор Алексею стало всё равно, на каком свете быть: на этом или на том.
Серьёзное ранение в ногу заставило его сменить профессию.
Он стал политическим обозревателем на телевидении. Огромное количество проведённых интервью дали ему уникальный опыт общения с самыми разными людьми, умение их понимать и чувствовать.
С известными ньюсмейкерами ему было даже скучновато: всем давно известно, как они себя ведут и чего от них ждать. А вот знакомство с «новенькими», неразгаданными ребусами, доставляло Алексею истинное удовольствие.
Как только человек заходил в студию, по походке, по тому, как он держал руки, Алексей угадывал, словоохотлив его герой или молчун, самовлюблён или не очень, жаждет понравиться всем или лишь нужным людям. Такие задачки он решал моментально, чем несказанно веселил всех членов съёмочной бригады. Конечно, мастерски выстраивал разговор.
Встречались и такие – правда, весьма редкие – экземпляры, с кем ему приходилось договариваться о ходе разговора на берегу. Их непредсказуемость могла сорвать прямой эфир. Не факт, что в пользу рейтинга.
Договаривались чаще всего о правилах поведения в кадре.
Если планировался эпатаж, герой отжигал по полной: срывал с себя галстук, обливался водой из стакана, делал вид, что собирается залепить ведущему пощёчину, а охранники заламывали ему руки.
Если же в эфире нужен покой, это тоже гарантировалось.
Исключения случались. Иногда гость вдруг предлагал ведущему сесть к нему на колени или объявлял его во всеуслышание врагом страны. Спасали собственная изворотливость и заточенный на такие неожиданности ум.
Однажды у Алексея в студии собрались председатели различных партий, и всем были заданы два вопроса: «Допустим, у вас есть возможность дать шпаргалку на экзамене вашему другу, вы бы дали? Представьте, что вы подсудимый или свидетель – вы бы стали лгать в суде?»
Две в сущности нехитрых ситуации, которые Алексей заранее озвучил, чтобы люди могли подготовиться.
Трое из четверых схитрили в прямом эфире, видимо, решив, что это добавит им веса.
– Ну, со шпаргалкой я бы подумал, дать или не дать, а вот в суде точно извернулся бы, как мог. А что делать? Свобода дороже.
– А я и шпаргалку дам, и в суде хоть чуточку, но привру… – широко улыбнулся второй.
Третий гость к моменту эфира так и не решил, что отвечать, поэтому стал вторить предыдущим ораторам.
Лишь четвёртый, кстати, из тех, с кем лучше договариваться о манере поведения в студии заранее, твёрдо ответил:
– Шпору не дам, в суде не совру.
Единственно правильный – правда, совсем не популистский – ответ!
Вот тогда-то Алексей заскучал: впервые ему пришла мысль, что настала пора менять работу.
С Павлом Таском Алексей