У них были свои авторы – хотя братья-рыцари не относились к интеллектуалам и не умели читать на латыни, это не значило, что они были неграмотны. Из среды тамплиеров появилось несколько поэтов, трубадуров и труверов, в том числе и Великий магистр Робер де Сабле. В 1180 году «тамплиер из Темпл-Брюера» (прецептория недалеко от Слифорда, что в английском графстве Линкольншир) сделал французский стихотворный перевод «Таис» и латинских поэм об Антихристе и схождении святого Павла в ад; одна посвящена его начальнику «Анри д’Арси, брату Храма Соломонова». В прозе этот неизвестный английский поэт из ордена также сделал перевод Vitae Patrum (Жизнеописание отцов-пустынников). Такая строгая, дидактическая литература, очевидно, считалась подходящей для братьев-рыцарей. Однако их лучшим умом, несомненно, был госпитальер Гульельмо ди Сан-Стефано, автор ученой, но краткой истории своего ордена, а также юридических трактатов, в которых он выказал превосходное знание «Никомаховой этики» и римского права. В 1286 году в Акре он заказал секретарю перевести Цицерона на французский. Важно отметить, что брат Гульельмо был не капелланом, а братом-рыцарем. Однако такие люди, пожалуй, были исключением, а не правилом; некоторые современные им священники смеялись над неучеными братьями.
В 1204 году папа Иннокентий III объявил о начале Четвертого крестового похода. Как обычно, это было преимущественно французское предприятие. Однако по пути венецианский дож Энрико Дандоло, слепой, но поразительно хитроумный, уговорил крестоносцев помочь Алексею Ангелу добиться византийского трона. Когда же новый император отказался выполнять обещания об огромных выплатах, крестоносцы 12 апреля штурмовали Константинополь. Три дня они грабили и убивали своих же единоверцев-христиан; даже священники участвовали в разорении, которое в конечном итоге кончилось осквернением собора Святой Софии, означавшего для православных то же, что для католиков – собор Святого Петра: пьяную проститутку усадили прямо на патриарший трон. После этого захватчики выбрали французского императора и венецианского патриарха и нарезали страну на баронства и герцогства. Наконец Второй Рим пал. Папа Иннокентий пришел в ужас и воскликнул, что греков нельзя винить в ненависти к латинянам, которых они знают лишь как вероломных псов; но вместо того, чтобы восстановить правомочного патриарха, он поддержал латинского узурпатора и псевдоимператора. Если бы Восточную империю оставили в мире и покое, она могла бы возродиться, как часто бывало в прошлом, и служить крепким бастионом против ислама, но эфемерная Латинская империя вскоре падет перед презираемыми «грифонами» и в конечном итоге уже перед турецкими завоевателями.