Она сложила руки под грудью и вскинула подбородок.
– Вам не следует здесь быть.
– Верно. Мой адвокат тоже так сказал.
Собственно говоря, он не нуждался в адвокатах, чтобы понять: лучше держаться в стороне, пока не получит больше ответов. Да, он знал, что приходить не стоит, но никак не мог стоять в стороне. Он отец. Тройняшек. Как, спрашивается, может мужчина игнорировать такое?
Он должен был прийти, повидать детей и узнать, что может. Что бы там ни говорили адвокаты. Брат его понял, хотя Пенни и возражала. Но тогда, пару лет назад, Колт тоже ворвался к ней, чтобы посмотреть на близнецов и поговорить с женщиной, которая их родила и скрыла от него.
Итак, Кон не мог поговорить с Джеки или Еленой, но близнецы были здесь, что объясняло, по крайней мере ему, причину прихода.
– Адвокаты могут затеять свой юридический танец, – заметил он, мысленно поздравляя себя с умением держать медленно закипающий гнев под контролем. – Но сейчас я был должен прийти.
– Почему?
– Почему?!
Он поперхнулся коротким смехом и покачал головой.
– Недавно обнаружил, что оказался отцом троих детей. Каким способом я это обнаружил? Прочитав, что на меня подали в суд, требуя алиментов на содержание детей.
– Возможно, если бы вы общались с Джеки и Еленой, узнали бы раньше, – пожала плечами Дайна.
– Серьезно? Вы действительно хотите поговорить об этом? Возможно, если бы мой лучший друг не солгала бы мне насчет этих ребятишек, не было бы сейчас этой проблемы, – возразил он, делая шаг вперед. – И ваша сестра тоже участвовала в этой лжи.
Дайна шумно выдохнула, словно выпуская тот гнев, который все еще горел в ее глазах.
– Прекрасно. Вы правы. Они даже мне ничего не сказали. Насчет вас, я имею в виду. Не сказали, кто отец детей.
Он зажмурился. Потому что злился и не знал, на ком эту злость сорвать. Он и Дайна запутались в паутине, свитой Джеки и Еленой. Господи боже, как он хотел поговорить с Джеки хотя бы пять минут. Потребовать ответа. Но поскольку этих пяти минут у него не будет, он спросил:
– В таком случае, откуда вы узнали обо мне?
Дайна вздохнула:
– В их бумагах я нашла письмо, адресованное вам, и прочитала.
Он молча вскинул брови. Она увидела это и пожала плечами:
– Если ждете извинений, их не будет.
Он ощутил невольное восхищение. Крепкий орешек! Он вполне мог это оценить. Она великолепна, и он ценил и это. Вожделение по-прежнему держало его за горло, и чудо, что он вообще способен говорить! Трудно сосредоточиться на том, что происходит, когда тело требовало думать о чем-то абсолютно другом.
Это стройное, изящное тело, оливковая кожа и настороженный блеск глаз заставили Коннора быть благодарным за то, что родился мужчиной. От нее, к тому же, хорошо пахло. Но сейчас все это не имело значения.
– Прекрасно, – удалось ему выдавить. – Как насчет нескольких ответов?
Она кивнула и вошла в гостиную. Он последовал за ней. Дом был маленьким и старым, как всякое