– Посыльного во Псков я посылал. Есть у меня доверенный человек, все исполнит быстро и аккуратно. И в самом деле говорят – был такой, да исчез внезапно. Долгов за ним нет, ни в чем предосудительном не замечен.
– Чего же внимание такое к моей особе?
– Беглого преступника в городе укрывать не хочу! Вдруг ты прохвост какой или прохиндей.
Называется – здравствуйте, я ваша тетя. Я к нему с добром, а он – сыщика во Псков.
Желание у меня появилось – подняться да уйти. Видимо, наместник это почувствовал.
– Не кипятись, сиди, я еще не все сказал и уйти не позволял.
И чего я с ним связался? Будет впредь мне урок! Не зря говорят: «Добрыми намерениями выстлана дорога…» – известно куда.
– Озолотить я обещал? – властно продолжил наместник.
– Не помню, – дерзко ответил я.
– Не помнишь, сколько весила эта штука – ну, которую ты удалил?
– Фунтов пять-шесть.
– Держи! – Наместник кинул мне на стол мешочек, в котором явно бренчали монеты.
Я взял его в руки – тяжеловат, фунтов пять-шесть будет. До меня только сейчас дошло, что наместник на фунт опухоли дал фунт денег.
Неплохо, даже круто. Я встал и отвесил поклон:
– Спасибо, боярин!
– То-то, знай Демьяна Акинфиевича! Требователен, но справедлив. Сделал плохо – получи плетей, удивил полезностью – заимел деньгу. Дальше-то думаешь лекарством своим на пропитание зарабатывать?
– Думаю, соизволения твоего просить хотел.
– Дозволяю! После излечения дочери как не дозволить. Руки, стало быть, у тебя умелые, да голова светлая. А и помрет кто после операции – на все Божья воля. Хоть их всех зарежь! – пошутил по-солдафонски наместник. – Только побьют тебя после этакого. – Наместник зычно захохотал, показав все свои зубы.
Ксения и боярыня сдержанно улыбнулись.
– Ксения говорила – в церкви ей показаться надо, женихи будут. Ты что – судьбу предсказывать можешь?
– Есть немного, – слукавил я.
– Чего же дочь мою ждет?
– Женихи появятся, свадьбу сыграете, внуки у тебя народятся.
– Внуки – это хорошо, – заулыбался Демьян. – Когда же ждать?
– Свадьбы или внуков? – попытался уточнить я.
– Того и другого.
– Свадьбы – по осени, внуков – на следующий год.
Неожиданно воевода отослал женщин из трапезной, приблизился ко мне и наклонился к самому уху.
– Насчет свадьбы – невелико предсказание. – Наместник оглянулся: не слышит ли кто? – Насчет государя скажи – сколько он на троне сидеть будет?
Я, для убедительности, закатил глаза к потолку, замер. Наместник стоял рядом, не шелохнувшись и не дыша.
– Царь умрет семнадцатого марта одна тысяча пятьсот восемьдесят четвертого года в Москве.
– Верно ли сие?
– Число запиши, но о чем оно – никому не сказывай. За то и головы лишиться можно. Не такие люди на плаху отправлялись.
– Разумею, разумею! – кивнул головой старый воевода. –