В один из таких вечеров, доведённая в эротическом желании до верхней точки исступления, молодая жена ударила его ладонью по груди и в бешенстве закричала:
– Да мужик ты, в конце концов, или кто?! Ты меня должен ласкать! Обнять, чтобы косточки хрустнули. Не снимать с меня трусики двумя пальчиками, а разодрать их в клочья, целуя меня от ушей до самых пяток. Хочу слышать твои страстные стоны и даже лёгкое рычание и чтобы капельки твоего пота кипели на моей груди. Что ты меня мучаешь? Объясни, как нам жить дальше, – с дрожью в голосе закончила Тамара.
Успешаев отвернулся к стене, с головой укрылся простынёй. Когда кровать стала слегка подрагивать от лёгких сотрясений, Тамара поняла, что он плачет. Никак не ожидая такого поворота событий, откинула простынку.
– Радик, ты обиделся? Прости, не сдержалась. Но я действительно измучилась от наших интимных отношений. Давай успокоимся и поговорим открыто, начистоту. Я была у психолога, перечитала кучу статей, знаю, что подобное – не такой уж редкий случай. Ты, наверное, и сам чувствуешь себя в постели со мной некомфортно. Ещё раз прости меня. Надо было давно решить нашу проблему. Так что я готова выслушать, почему ты вдруг перестал воспринимать меня как жену. Меня это, естественно, не устраивало. Природа требовала своего. Я никак не беременела. Мы оба прошли обследование. Преград к зачатию не обнаружено. Твоя спермограмма в норме. Так в чём же дело? Может, нам лучше расстаться?
Успешаев молча встал, то ли по ошибке, то ли сознательно накинул халат жены, сел в кресло. Тягостное молчание густо повисло в спальне. Если бы Тамара могла знать, что творилось на душе мужа. Ему было вдвойне тяжелее и трагичнее ощущать свою двойственность гендерной принадлежности. Но как это объяснить жене, чтобы поняла правильно, не причисляла его к тем пиарщикам, кто искусственно на этой щекотливой теме пытается построить карьеру в бизнесе, на эстраде, в политике. Он сам категорически был против западных вбросов о гей-парадах, попугайских карнавалах секс-меньшинств, пропагандирующих свой образ жизни. Он тоже с малых лет ощущал себя не в своей тарелке, а точнее, не в своём теле. Но не выпячивал, тщательно скрывал это. Будучи ещё маленьким, лёжа в кроватке, тайком, под одеялом, сжимал сестрёнкину куколку, мечтал о том, как отрастит большую косичку и мама вплетёт в неё огромный оранжевый бант и он станет похож на всех девочек.
Утром просыпался, и реальность против