Мудрая тем временем, смотря поверх голов собравшихся, заговорила:
– То сказ о великой деве Идриль, рожденной высокородной!
Ее голос, сильный и звонкий, разнесся по площади. Барабаны прекратили бой, а за ними стихли смех и разговоры. Сотни взглядов устремились на неприметную сказительницу.
– Идриль была рождена с даром – она писала картины, и в этом с ней не мог сравниться ни один из мудрых. Но это был не ее Путь, и она долго хранила свою постыдную тайну – картин ее никто не видел. Однажды мать Идриль нашла полотна дочери и ужаснулась. «О дочь моя, – молвила она, – одумайся! Однажды сойдя с Пути, трудно на него возвратиться. Не гневи Великих Спящих, не навлекай на семью позор!» Устыдилась Идриль и отринула свой дар. Сожгла все свои картины и более к кисти не притрагивалась. То было первым ее испытанием – и с честью она его преодолела. Шли годы, Идриль правила своими землями. Среди слуг ее был воин – смелый и искусный в своем деле. Но стойкость подвела его, ибо влюбился он в Идриль – ту, что шла по иному Пути. Преисполнилась Идриль жалости и осознала, что должна вернуть воина на его Путь. Отправила она его на испытания, дабы тот прозрел и осознал свою ошибку, но все напрасно. Тогда Идриль отослала его, отдав другому роду в услужение. С той минуты Идриль не могла ни есть, ни спать – и поняла она, что сердце ее устремилось к воину. Узрела она в себе ростки любви, оскверненной неповиновением воли Ашу. Тогда Идриль отправилась к тем, кто хранил ее покой, и приказала перерезать себе горло. Так пала она – умершая, но не сошедшая с Пути.
Толпа разразилась аплодисментами, хотя многие радовались скорее тому, что сказительница закончила и можно вернуться к веселью.
Энки, впервые услышавший историю, не понимал, отчего она вызвала в Ари ликование. Девушка подпрыгивала на месте, аплодировала и восторженно верещала.
Мудрая спустилась с возвышения, и барабаны вновь загремели, увлекая людей в танец. Веселье продолжалось.
– Фарет, принеси еще вина, да побольше! – приказала Ари. – Мы пойдем в Лазурную беседку.
Лазурная беседка стояла на отдалении от площади. Окруженная цветами и увитая зелеными лозами, она напоминала островок спокойствия.
Энки почувствовал, как расслабляются его плечи. Он с наслаждением взирал на всеобщее веселье, но почему-то не мог найти себе места среди празднующих.
Фарет поставил кувшины с вином на невысокий столик, и Ари, уже успевшая усесться на подушку, потянулась к желанному напитку. Энки заметил, что волосы ее растрепались, а платье задралось, оголяя ноги до колена, но девушку это не заботило. Она припала к наполненному бокалу и лукаво покосилась на Шархи.
– Поговаривают, что со дня на день верховный жрец провозгласит тебя наследником.
– Правда?.. – Шархи поднял свой бокал, но едва приложил его к губам.
Энки тоже лишь вдохнул аромат вина.
– Фарет, присядь с нами.
– Он постоит, – отрезала Ари. – Оставь свои