– Там! – дедуля посмотрел на землю, а парень побледнел и тяжело вдохнул
– Что со мной делают? И почему я опять здесь?
– Сколько раз тебе повторять! Здесь ты спасаешься от всего плохого! – дедуля громко постучал по деревянной лавке крепким старческим кулаком, ассоциирую стук с содержимым головы Дмитрия, но тот даже не обиделся, а просто вновь смачно плюнул далеко в песок.
– Значит все хреново… – искренне огорчился парень, нервно сжимая и разжимая пальцы. – Меня наверняка мучают, и свет я людям не донесу, да? – он грустно захлопал ресницами, посмотрев на сидящего рядом дедушку.
– Еще донесешь, – улыбнулся старик. – Только газету сначала прочитай, – наклонившись, он сунул руку в песок и вытащил оттуда даже не пожелтевшую прессу с заголовком «Твоя».
– Точно! Про нее я помню, а вот про находящееся за этим пляжем, ну никак! – слегка взбодрившийся мальчишка выхватил газету из рук старика, но буквы оставались такими же мутными и неразборчивыми. – Ничего не видно… Все еще непонятно!
– Ничего. Скоро поймешь, но сейчас пора просыпаться, – грустно произнес дедушка и удивительно красиво растворился в воздухе.
– Чего-то не очень хочется… – безнадежно пробормотал затрясшийся в ужасе юноша, видя, как багровое море вспучилось, закипело, а затем, исходящая паром вода накрыла его с головой, обварив и потащив в неизвестность.
Тяжелые веки, удерживающие глаза в темноте медленно распахнулись, и он вынырнул из забвения полного пустоты, чтобы увидеть стоящего напротив парнокопытного палача в неизменном мясницком фартуке с неровно нашитым карманом, хлопающего лысым хвостом то по одной, то по другой ноге.
– Уже все? – задал Дмитрий первый, пришедший в голову вопрос, ибо ничего не помнил после сотен игл, вонзившихся в голову.
Не обратив внимания на слова мальчишки, палач стоял и молча