И предчувствие это оказалось верным.
Однажды, как всегда по утру, он рассказывал хану о том, как обстоят дела в дворцов хозяйстве.
Внезапно, Тобчи- хан, прервал его жестом и произнес
–Вижу, что не ошибся в тебе.
Только запомни Дахир, те , кто покорны, кто в услужении, должны ощущать длань того, кто наверху.
Ежечасно и ежедневно. Тогда они будут лизать тебе руки. Если тот,
кто правит, даст слабину, откусят руку.
Так было есть и так будет в этом мире. И ты стал мухтасибом потому что ты чужой здесь.
Ты не можешь сговориться и ударить в спину. Бойся предать меня Дахир! Даже подумать об измене, бойся.
А Дахир любил ходить в свободные часы по улочкам Аталыка.
Город наполнялся с утра, криками водоносов, звоном кузниц, выкриками торговцев.
Ах какими тянуло ароматами, свеже- сваренного плова, испеченной лепешки, гончарной мастерской, запахом пряностей.
А что тогда говорить о людях? Кого здесь не встретишь?!
Арабы, таджики, ханьцы смуглые индусы, путешественники из страны русов и синеглазые европейцы. Все торгуются шумят, пьют, едят, покупают, продают.
Бьет ключом жизнь Аталыка!
..Уже перевалы начали закрываться снежными шапками, отогнали на давние кочевья, стада скота, ушли по своим становищам , отряды племенных вождей. В отрогах гор, завыли привычную песню ветры, и хмурилось небо.
И Дахир, дворцовый мухтасиб, чутьем прирожденного лицедея и людо веда, ощутил, как по дворцу, неслышной тенью, походкой призрака минувших времен, крадется тревога. Она была неуловима, она ощущалась лишь в том, что теперь была удвоена стража у крепостных ворот и у стен дворца, что Тобчи-хан, несколько раз по ночам вызывал к себе сотников и тысячников, о чем то говоря с ними в самом дальнем покое, безопасном от любопытных ушей, тревога кралась в том, что несколько раз городскую стражу будили криками , гонцы на взмыленных лошадях. Гонцов принимали, в тайне, сам хан и первый хаджиб, Рашид – Мирза. А наутро, свежие конские следы вели из Аталыка в степи и предгорья. Слухи по городу, еще недавно веселому и готовящемуся к зиме, поползли, словно дым от степного костра, во время безветрия.
Сперва, незаметно, тайком, затем все усиливаясь и разрастаясь.
Говорили о том, что враги Тобчи-хана, осмелели и поднимают голову, что пахнет опять войной, а иктадары, с дальних кочевий сигналят тревогу.
.. Тобчи- хан, глядел на Дахира , не мигая, красными от бессонницы глазами
–Слушай меня внимательно, мухтасиб, очень внимательно.
Сегодня ночью прибыл гонец. Он привез письмо. К нам едут на переговоры, послы от шести кочевых родов. Едут три брата – Абдул-Мелик, Фаик-Рахим, Абдул-Керим. Их ненависть ко мне известна. И едут они, явно, не для дружеского пира. На сабле своей, поклялся я, что в землях моих не будет причинен им вред! Что скажешь ты, дворцовый мухтасиб? Враги никогда еще не вели себя так уверенно. Выражали свое почтение, славословили. А теперь передано письмо, полной наглости, полное скрытой