– Помнишь, ты просил дать ей имя?
– Помню.
– И что, ты подумал над моей просьбой?
– Подумал.
Он курил и ждал, пока я скажу хотя бы слово. Воздух становился легким. Я думал о Марке и о белом призраке в лице простыни.
– Почему ты сам не мог дать ей название?
– Она родилась отдельно от меня. Как я могу дать имя чему, чего я не понимаю?
– Ты думаешь, я понимаю?
– Понимаешь. Для этого она у тебя и висит.
– Для понимания?
– Ну вроде того.
– И ты хотел, чтобы я это что-то тебе пересказал, так?
– Так.
Он молча курил в потолок. В моменты, когда мы говорили о его картине, я ощущал, будто на месте моего собеседника появлялся кто-то другой. Этого Николашу, или стало быть, какую-то часть его существа, я не знал. Возможно, он сам не хотел, чтобы о ней кто-то узнал, а может, эта перемена происходила в нем как бы без его ведома.
– Так что там, с именем?
– Почему ты говоришь имя, а не название?
– А что?
– Не знаю, режет слух.
– Почему у человека именно имя, а не название, ты когда-нибудь думал?
– Хочешь сказать, что приравниваешь картину и человека?
Он закрыл глаза в жесте согласия и затянулся.
– Почему человек заслуживает имени, а картина только названия? Картина, какой бы неидеальной она ни была – это в любом случае искусство. Человек не имеет к искусству ровно никакого отношения, кроме того, что он прикладывает к нему руку. Ты можешь спросить меня, зачем человеку искусство? Только затем, чтобы восполнять свой комплекс неполноценности. Человек искусственно воссоздает то, чего нет в нем и его жизни.
– Но он же творит искусство. Из чего следует, что он сам является искусством.
– Не всегда так. Все же я предпочитаю придерживаться мнения, что во всем, что касается искусства, человек выступает как посредник. Не похоже, чтобы такой несовершенный субъект выступал как создатель совершенного творения. Как я сказал, он не создает, а лишь прикладывает к нему руку. Поэтому, я хочу узнать у тебя имя моей картины. Ты мне его скажешь?
Когда интонация его речи становилась бесцветной, а из его тела будто бы пропадала сама жизнь, я старался на него не смотреть – наверное, боялся, что увижу в его образе что-то такое, что навсегда поменяет мое представление о нем как о человеке.
– Молитва.
Я почувствовал, что он посмотрел на меня.
– Это имя твоей картины.
– Хорошо.
– Тебе нравится?
– Это не имеет значения.
– Оно ей подходит?
– Это тебе решать.
Я смотрел на эту картину сейчас. Накрытое сверху