А после стала уговаривать Анатолия поехать вместе с ней в город – показаться «хорошему доктору». Да и дети, мол, соскучились по отцу. Давно не видели. Только в газетах читали о разных странностях, чудесах и чудачествах деревенского чудака.
Анатолий согласился. Поехали в город. Зашли к доктору в ПНД. Тот внимательно выслушал историю Анатолия, развел руками, сказал, что такой уникальный пациент у него первый, и выписал направление в стационар.
Осенью «блаженный» вернулся в родной поселок. «Домик Божий» размыло дождями, стены перекосило, строение напоминало Теремок из детсадовских забав. Если вы думаете, что Анатолий расстроился, ошибаетесь. Местная ребятня – детишки облюбовали чудной домик для игр своих и «смирялись» легко и безболезненно в отличии от взрослых людей, проползая на коленях под низкие своды входа внутрь Теремка.
Тетя Люся
У тети Люси было две «чудинки» – она постоянно ходила в управляющую кампанию и жаловалась на трубы с горячей водой: батареи, стояки, сушилку в ванной. Ей казалось, что они недостаточно горячие.
Тетя Люся жила надо мной, и я поневоле становился свидетелем ее жалоб. Ко мне иногда приходили недовольные сантехники и искали «пробку», которая мешает горячей воде пробиваться наверх к тете Люси. Пробок не находили, и поднимались выше на этаж к самой героини сантехнических драм. Вторая «чудинка» моей одинокой соседки сверху было то, что она все время ходила по врачам и жаловалась на боли и плохое самочувствие, и просила сделать ей хирургическую операцию, чтобы удалить «пробку», мешающую ей жить. Сначала я думал, что у тети Люси синдром Мюнхгаузена – это когда люди придумывают себе болезни и допекают врачей, чтобы таким хитроумным способом получить внимание к своим обделенным персонам. Соседка жила одна, лет ей было под восемьдесят. Вполне возможно, что она чувствовала себя одинокой. Однако, врачи-хирурги что-то в ней находили, очевидно, ее походы к докторам имели основания, поэтому раз в год тетя Люся ложилась в больницу и что-то «ей там отрезали». Уже потом соседи мне сказали, что у старушки был целый букет серьезных болячек: онкология почек, что-то с желчевыводящими путями. Поэтому к концу жизни она практически ничего не видела, из-за операции на почках и приема сильных препаратов на лице появилась мужская растительность. Но тетя Люся не унывала. И с каждым возвращением домой из хирургии с какой-нибудь отрезанной «пробкой» становилась как будто легче и смешливее.
Когда она спускалась с пятого этажа, то всегда считала ступеньки – шла, держась за перила и громко вслух проговаривала: