Я присела у кустика. Весь выкапывать не стала. Пусть разрастётся. Всё мне меньше ходить по путаным лесным тропам. Лишь молодой отросточек мягко вытянула из земли, приговаривая ей благодарность за дары.
Сунула корень в карман и собралась домой. Настой делать долго, а время уже к вечеру клонило.
Я уже и шаг сделала, собираясь возвращаться, когда над головой испуганно взметнулась стайка мелких птах. И, возмущённо перекрикивая друг друга, унеслась между деревьев.
«Что их так испугало?» – едва подумала, как услышала всплеск воды. Повернулась и охнула.
Мягкими волнами к берегу прибило тело.
Я кинулась к нему.
«Вероятно, с границы притянуло, – думала попутно. – Раненый? Или мёртвый?»
Мёртвых я не боялась. Вот только подумала, что придётся землю поднимать да хоронить. Нехорошо, когда мёртвые не упокоены по-человечески. Мне-то не впервой, бывало, выносила река к нам погибших на границе. Иногда мужики натыкались на мёртвых. Всех хоронили. Не смотрели, наши или чужие. Под одним богом ходим. Смерть различия стирает. Обычно подальше в лесок затаскивали и там под деревцами прикапывали, поглубже, чтобы лесное зверьё не раскопало. Но это время, а меня бабка Аринка ждёт.
«Если мёртвый, – решила я. – Трогать не буду. В деревню с настоем пойду, тогда мужиков позову, пусть они захоронят».
Я подошла ближе. Присела. Волны мягко подталкивали тело на камни. Это был мужчина средних лет. Он лежал на спине. Не опухший как утопленники, но весь в крови и ссадинах, таких, что и лица разглядеть невозможно было. Не видно, где раны, где ушибы. Всё смешалось. Да и рубаха вся в крови. И хоть вода его омывает, а вокруг него расплываются кровавые пятна.
«Кровь ещё живая, – мелькнуло у меня. – Значит, и он живой!» Я ухватила его за шиворот рубахи и потянула на берег.
Уже здесь приложила руки к его груди, прикрыла глаза, вслушиваясь.
«Живой!»
Надавила на грудь слегка, давая импульс к жизни. Он закашлялся, выплёвывая воду и сгустки крови. Чуть приоткрыл глаза.
Я отшатнулась.
Фиолетовые, словно цветы луговые. Яркие.
Глаз таких я никогда не видела.
Мужчина блуждающими глазами скользнул вокруг. Остановился на мне. И вдруг внезапно схватил меня за руку и больно сжал запястье.
– Спаси, – хрипло выдавил он, и по губам потекла кровь, – отплачу!
Он кашлянул, глаза его начали закатываться, и мужчина снова потерял сознание.
Я высвободила руку из его обмякшего захвата.
Поднялась. В груди нехорошо так сжалось сердце. Испугалась я, видимо. Или нет? Я вслушалась в себя. Тревожно было. Ещё бы, утопленников и погибших к нам река выносила, а вот живых… Я поднялась. Мне отчаянно захотелось уйти и не смотреть на раненого. Было в нём что-то такое… Словно давящее. И этот хрип.
«Да, что же я, в конце концов, не человек! – выругала я себя. – Неужели раненого брошу?»
Я оглянулась. Солнце тянулось к закату. В такое время в лес из деревенских