– Но ты же не собираешься сегодня ночью исчезнуть из этой кровати? – встревожился Артем.
– Собираюсь, – она повернула к нему блестящие глаза, – стоит ли тратить драгоценное время на какие-то нелепые телодвижения? – и вновь услаждающий ухо смех рассыпался по спальне. – Ты бы видел, как выросла у тебя мозговая часть лица… Шучу, дорогой, мне очень хорошо с тобой. Но надо уезжать. Сегодня ночью с вверенными работниками я должна проверить несколько подотчетных объектов.
– Ты можешь бросить к чертовой матери свои объекты, – проворчал Артем, – перебраться в этот замок и спокойно здесь жить.
– Правда? – удивилась Селин.
– Клянусь.
– Смелое заявление, – Селин задумалась, – кого-то сильно допекло. Знаешь, милый, возможно, на досуге я когда-нибудь обдумаю твое предложение, но только не сегодня, хорошо? Ты же ничего не понимаешь в психологии женщин, которые, как выражаются проклятые англичане, сделали себя сами.
Он очнулся через несколько часов по зову будильника. Будильники, как однажды мудро выразился Фельдман, бывают разные: механические, электронные, кварцевые, мочеполовые… Селин в постели уже не было. И в ванной ее не было, и, видимо, нигде в замке (если она не переквалифицировалась в привидение). Тоскливо размышляя о психологии женщин, которые сделали себя сами, он навестил санузел, оделся и вышел из апартаментов. Наступила ночь – самое время погонять пугливых девочек в ночных рубашках. В окно над лестницей заглядывала ядовитая луна. На спутнике Земли четко вырисовывались контуры лунных гор и лунных морей. Дорожка в буфет была проторена, он мог осилить ее в любое время суток с закрытыми глазами. Держась за перила, он спустился в холл, постоял, прислушиваясь. Трепетная тишина, каменные запахи (кто-то не верит, что старые стены могут пахнуть?). За два долгих месяца он так и не привык, что эта жуть – его. Он юркнул в буфет, быстро нашел все, что нужно в трудный час, выпил, налил еще, отправил за первой порцией, наполнил третий бокал, сделал передышку, равную двадцати ударам сердца, решительно осушил емкость. Набрался храбрости. Или чего он там набрался?
В общем, набрался. Из буфета он вышел, старательно держась за стенку. Самое время немного поспать. С собеседниками в этот час – как с колбасой в годы развитого социализма…
Мутная тень оторвалась от стены, двинулась наперерез. Он поздно среагировал, восприятие запаздывало, отшатнулся, отставил ногу, пригнулся, словно пуля уже летела ему в лоб…
– Спокойно, Артем Олегович, – прозвучал насмешливый, знакомый голос, – поберегите боевую стойку для более искушенного соперника. Встречайте гостя, ну что вы застыли, как тупой африканский идол? Ну и запашок от вас…
Изумление было настолько велико, что он практически отрезвел. Ночной посетитель не был привидением. Он сидел в кресле, весь в черном, прямой, как штык, почти не изменившийся за четыре месяца, покручивал