Вечный Жид. Том II. Гарем. [frank_sparral]

много читал о Норри, поэтому всячески видит в нём совершенного человека, человека нового и уникального, непредвзятого в рассуждениях и жёсткого к тем людям, которые могут подвести. Бенедикт считает, что Норри – величайшая находка этой кампании, поэтому продумывает каждый шаг Норри, стараясь создать для Норри судьбу такую, что можно и позавидовать. У Бенедикта даже были мысли сделать из Норри Императора, но они остались позади, ведь поначалу Фрэнк провозгласил себя Императором, а потом начал говорить, что он, Фрэнк, и Давид – это одно и то же существо. Выходит, что и Давид стал Императором, поэтому Бенедикт думал о новой модели государственности – нечто, что может это превзойти, ведь Император и Государь – по сути Одно и То же – — поэтому, по мнению Бенедикта, от этого нужно избавляться всеми силами. И Бенедикт, пытается понять, есть ли мысли на этот счёт у Норри – который является чем-то противоположным от Фрэнсиса – — но Бенедикт пока не решается спросить об этом напрямую, спросить напрямую о том, что может выйти за государственность. Времени ужасно мало, поэтому Бенедикт старается поговорить о главном – то, что волнует его, Бенедикта, и его хозяев.

      – Да-да? – отзывчиво задаёт вопрос Норри.

      – Вы сможете одолеть этого Давида?.. – договаривает Бенедикт и ему, Бенедикту, будто становится одновременно и хорошо, и плохо. Бенедикт пытается понять, есть ли хоть у кого-то действенный план насчёт уничтожения Давида и его Гарема. Да, нужно допросить Давида и его девушек, но, быть может, можно было бы сделать всё ещё быстрей, чтобы не было дальнейшей возни с этим Давидом… Бенедикт считает, что нужно во что бы то ни стал утвердить именно такой план, который подействует идеально против группы Давида. И сам, конечно, одновременно с этим продумывает подобный план.

      – Смогу, мистер Бенедикт! Я знаю его очень хорошо, – заявляет Норри и усаживается в кресло. Бенедикт садится напротив него и водит носочком своего правого ботинка по воздуху.

      – Понимаете, Норри – этот Давид стал страшной занозой в заднице!.. От него избавились его настоящие родители, а теперь они заказали нам убить его!.. – — говорит Бенедикт. Но Бенедикт лжёт, ведь сам-то принимал участие в том, чтобы убить родителей Давида. Однако Бенедикт пытается ещё понять, а знает ли Норри наверняка об этом инциденте – ведь точно не знает, кто оплачивает часть этих расходов: быть может, это правда деньги родителей Давида, которые реально уже умерли, ведь сам Бенедикт их заказал убить.

      – Да что вы?! Я и это знаю. Я знаю разные истории о его прошлом. Я всё это изучил и пришёл к выводу, что Давид – не жилец!.. – — говорит напыщенно Норри. «Выходит, подтверждается…» – думает про себя Бенедикт, ведь основную часть денег Бенедикт действительно мог получить от родителей Давида, потому что сейчас деньги от этих представителей уже давно не приходят, поэтому Бенедикт теряет весьма огромные суммы. Тем не менее, Бенедикт более прагматичный человек в плане получения доходов, поэтому подразумевает даже под своей надеждой лёгкую веру в то, что должно случиться во имя дохода, а не для чего-то