Савва почувствовал тревогу за сына. Где-то он слышал про такие сайты, где подбивают детей на самоубийства. Именно такие изменения в детях и происходят.
– Нет, он вообще перестал интересоваться игрушками, в интернет не выходит…
Надя совсем сникла. Оба какое-то время сидели молча, а потом из кухни услышали звук льющейся воды.
– Посуду после себя моет, – пояснила Надя.
Ему нечего было сказать по этому поводу. Абсолютно нечего. Если б с Герасимом возникли проблемы – было бы ясно, что предпринимать. Но когда человек становится лучше… ведь все поголовно родители мечтают о таких примерных спиногрызах…
– Что у вас там произошло, в экспедиции?
Савва пожал плечами:
– Все как обычно, мне даже нечего предположить. Он вел себя, как всегда. Я передал тебе его в целости и сохранности.
Да, он прекрасно помнит, как Герасим вернулся домой, кинул рюкзак у двери, разбросал ботинки, едва поздоровавшись с матерью, исчез за дверью своей комнаты. А потом Надя подбирала те самые ботинки и аккуратно убирала на полку с обувью. Савва тогда еще недовольно отметил про себя, что с матерью мальчишка ведет себя ничуть не лучше, чем с отцом.
Надя кивнула, видимо, вспоминая тот же момент.
– А как он питается? – Надо было же что-то спросить.
– Овсянку по утрам варит.
– Давно?
Она кивнула.
– Сначала меня просил, я еще обрадовалась, сварила… А на другое утро он сам. И с тех пор варит и мне предлагает.
– И ты ешь?
– А что мне делать? Ем. – Надя закусила губу, а потом жалобно попросила: – Поговори с ним, а?
– Конечно…
Он поднялся – сидеть в этой стерильной комнате не приносило удовольствия. Да и толку-то? На книжной полке взгляд его зацепился за небольшую керамическую вазочку. Опа-на! Он подошел поближе, еще сомневаясь. Взял в руки, повертел. Так и есть, это чашка из пласовской пещеры. Вот засранец, все-таки стащил, да не одну, а две! Савва ощутил прилив злости. И тут в комнату вошел Герасим.
– Кто тебе разрешил это взять?
Герасим поднял на отца голубые невинные глаза:
– Я не знаю, папа, это было в моей комнате.
– Неправда! Это было в пещере. В фейковой пещере, – решил он объяснить всполошившейся Наде. – Подделка, не переживай. – И снова повернулся к сыну: – Но это не значит, что оттуда можно было брать. Это называется – воровать.
– Я не брал.
– Смотри мне в глаза и не ври.
Герасим невозмутимо взял чашку из рук отца, протер с нее невидимые отпечатки отцовских пальцев и поставил на место.
– Я не вру.
Савва и Надя переглянулись.
– Ведь это не ценно? Нет? – спросила Надя.
– Нет, – выдохнул Савва. Кажется, ее больше волновал не сам факт воровства, а не будет ли из-за него проблем.
– Тогда что ты пристал к ребенку?!
Все,