Она должна была встать.
– Ты должна встать! Давай!
Она должна была.
Она не могла.
Она с трудом перевела взгляд на Мелкого, который с ногами залез на ее постель и чуть ли прыгал, сотрясая оба яруса. Не было сил столкнуть его. Открыть рот – на то едва хватило.
– Если щас не свалишь, расскажу Папе, что тебя записали на конкурс стенгазеты.
Засранца как ветром сдуло. Никто больше не тряс кровать. Но она по-прежнему не могла встать, и вот-вот должна была начаться ежедневная забавная игра, которая длилась столько, сколько Мышь себя помнила.
Вчерашний день был исключением – ее буквально подбросило в кровати, хотелось взглянуть в зеркало и увидеть вдруг, что к совершеннолетию все изменилось, что она стала другой, исчезло это лицо и появилось другое, любое – не ее. Желание было настолько сильным, что хвост даже не мешал, наоборот, подгонял, хоть и наказал потом за наивность.
Сегодняшний день должен был быть ничем не примечательным, кроме одного… но это «одно» Мышь отбросила тут же, вычеркнула из списка дел и из головы.
«Никаких свиданий с конфетным маньяком. То есть, никаких рисковых встреч с конфетным маньяком. Он же не на свидание звал».
Так что день предстоял самый обычный. И нужно было встать. Нужно было объяснить себе, зачем.
– Давай, гад. Давай, ленивая, тупая… давай, давай, – Мышь поскребла хвост ногтями, но тот не отлеплялся от кровати, а ведь утекали драгоценные секунды, которые можно было потратить в Клетке на подготовку к учебе или причесать эту ужасную прядь, которая всегда, выбивалась из хвоста. А если Мышь не успеет погладить рубашку?
– Отпусти, сволочь, у нас сегодня важные дела.
Он словно спрашивал: «какие? Зачем вообще все это?»
– Если мы не пойдем в Клетку, мы завалим Экзамен. Если завалим Экзамен, не поступим в СЛУ!
«Ты и так не поступишь».
– А еще допы! И Мамочка расстроится, если узнает, что мы прогуливаем!
Мышь рванулась, упала на шкаф, вцепилась в него, и все было бы легче, если бы хвост тащил ее именно к кровати, натягиваясь, как резинка, утаскивая обратно. Но ему все равно где, все равно, как. И шкаф оказался прекрасной поверхностью, по которой можно было скатиться на пол.
– Я сказала: в ванную! Быстро! Ну!! – она толкнула его, неподъемного, шлепнула себя по щеке, чтобы проснуться. Рывками, как рыцарь с кровоточащей раной, добралась до ванной и упала на раковину. Из зеркала сегодня взглянул кто-то чужой, и Мышь отвернулась. Нужно было обработать следы вчерашнего срыва, нужно было проснуться – я тебя сейчас лезвием полосну, если не перестанешь цепляться, урод!
Хвост в ответ скинул с бортика все флаконы. В эту забавную игру они играли уже много лет, но Мышь побеждала, о, она всегда побеждала. Победит и сейчас, умоется, чай выпьет, съест приготовленный заботливой Мамочкой…
– Спасибо, мамуль. Не хочу. В Клетке поем, – Мышь с ненавистью взглянула на кончик хвоста, который копошился в тарелке, вызывая рвотные позывы.
И все же, она победит. Она должна прийти раньше, ведь ночью она ни черта не сделала и придется