Вот и приплыли – чека сорвана, граната брошена. Меня затрясло от волнения. «Может, ошибка?» – я замотала головой, как будто это могло помочь мне избавиться от распространенности процесса. Чтобы об легчить состояние, вспомнила каракатицу Васю – она где-то там, гуляет…
Я предполагала, что диагноз подтвердят, но не была готова ко множественным мелким очагам в легких. Тогда я впервые задумалась о том, какая же у рака стадия.
Первая реакция – шок, оцепенение, холодный пот. Я что-то промычала в голос на весь салон автомобиля и тем самым привлекла внимание водителя. От испуга он даже прибавил газа. Хотелось громко материться, что происходит со мной только в крайнем случае.
Я ни о чем не думала, не могла думать в тот момент – мозг отключился. Стало вдруг душно и тесно, как будто я оказалась зажатой с обеих сторон тяжелыми плитами. «Ладно, справлюсь, найду силы. Сегодня день рождения сына, это хороший знак. Значит, жить буду. Точно буду!» Собралась с духом. Хотя совершенно не помню, как доехала до дома.
Потрясающий выдался день! Во многих смыслах. Запомнился он только радостными событиями. Наступали выходные. Я решила провести их как здоровая, наслаждаясь всем, что меня окружает. Я проживала это время уже более осознанно, уделяя внимание каждой мелочи.
Во вторник, восьмого июня, я приехала к восьми утра в отделение хирургии на бронхоскопию[6]. Меня предупредили заранее, что следует прийти натощак. При себе иметь пеленку и сменную обувь. Однако пришлось подождать еще два часа – врача, который проводил исследование, вызвали на экстренную операцию. За это время я успела поразмышлять, поспать, помечтать, несколько раз испугаться и успокоиться.
– Громович есть? – раскатистый бас разнесся по коридору.
От неожиданности я, как ошпаренная, подскочила на диване и ответила:
– Она идет!
Меня пригласили зайти. Указали на стул, где можно было оставить свои вещи. Попросили взять пеленку и пройти в соседнее помещение. Из двух огромных окон лился прозрачный розовый свет, озаряя пространство яркими лучами.
– Здравствуйте, – приветствовала я всех докторов и медсестер.
Мне показалось, их слишком много для одного кабинета. Кто-то сидел, кто-то стоял чуть в стороне. Несколько человек ходили взад-вперед и отпускали какие-то реплики.
– В вашем случае ничего не напутали? – спросила меня женщина-врач.
– Хотелось бы верить, – ответила я.
– Точно легкое? Какие жалобы? – уточняла она.
Интересно, какой из органов в ее представлении с большей вероятностью мог быть поражен? Или сама ситуация и мой возраст вызывали сомнения в правильности постановки диагноза?
– Да, говорят так, – отвечала я. – Жалоб, связанных с легкими,