– Все хорошо, – сказала Людмила. – Я принесла богатые жертвы Мокоши. Она не оставит нас.
– Это ты молодец, – поморщился Само, но больше ничего не спросил. Ответ был исчерпывающим, и большего он от жены все равно не добился бы. – Ты Деметрия навещаешь?
– Конечно, каждый день захожу, и не по разу. Он в надежных руках. Любава за ним, как родная мать, смотрит. Ругает его, почем зря, он все порывается встать.
– Вот ведь зараза ромейская! – Самослав вскочил с постели. – Пойду-ка я к нему, посмотрю, что там. Прибить его мало!
Он оделся и направился к дому Деметрия, благо тот и был-то в двадцати шагах. Зрелище, что увидел Само, когда зашел в комнату тагматраха, поразило его до глубины души. У постели больного, на чурбаке, выполнявшем роль стула, стояли шахматы, вырезанные из разных пород дерева. Рядом сидел Збых с отрешенным лицом, который обхватил голову двумя руками. На его физиономии была написана напряженная работа мысли. Деметрий, который поднял кулак в приветствии, жестом пригласил садиться. Его нога оставалась в деревянном лубке, на котором Любава перематывала полотняные бинты. Видно, ослабели они и плохо держали ногу. Она робко взглянула на князя, испуганно пряча глаза. Наконец, Збых сделал ход и победоносно посмотрел на противника. К величайшему удивлению князя, ответный ход сделала девчонка, после чего снова занялась ногой, а Збых опять начал лохматить волосы в глубоком раздумье.
– Как игра? – поинтересовался Само.
– Три-один, – не поворачиваясь к нему, ответил Збых. – Она выигрывает. Зверь, а не девка, с ума сойти можно!
– Зверь, говоришь, – задумчиво протянул Само и обратился к Деметрию. – Тогда вот задача тебе. Научишь ее счету. Если я в ней не ошибаюсь, тебе много времени не понадобится. И если еще узнаю, что ты порываешься встать, я около тебя стражу посажу и велю к ложу ремнями привязать.
Шесть изумленных глаз уставились на владыку. Любава тут же нырнула взглядом вниз, и что-то такое промелькнуло в нем. Удовлетворение, радость, несмелая надежда… А вот испуга в них не было. Вот ни на мизинец. А девка-то с сюрпризом оказалась, не ожидал, подумал Самослав. В глазах же мужиков появилось выражение недоумения. Учить считать сироту из глухой дулебской деревушки? Это было чересчур даже для отличающегося своими чудачествами князя.
А Самослав уже пошел за ворота, где заканчивали пробежку четыре сотни полуголых бойцов под руководством Горана. Все, кому не по нраву оказались новые порядки, уже покинули стройные ряды, и теперь расчищали земли под пашню или отправились в Соляной городок, куда эти самые новые порядки еще не добрались. Там пока что достаточно силы и отваги, как и везде в словенских землях. Но тут Самослав затеял что-то совершенно невообразимое, и давно забытое еще с римских времен. Пока что он делал то, что и сам проходил на первых курсах училища, где бесконечная пахота от рассвета до заката лепила за пять лет из мамких