Публичный дом Корто славился своим высококачественным товаром. Провести ночь в этом доме могли позволить себе немногие. Огромная статуя богини Веллы из дорогого мрамора стояла в просторном холле и приветствовала гостей. Богатые интерьеры пестрели живыми цветами, заморскими коврами и газовыми занавесками в открытых галереях. Укутанные в шелка и украшенные золотом проститутки лежали на подушках, пили с гостями вино и беседовали об искусстве, перед тем как уединиться в закрытых комнатах на втором этаже.
В спальню Корто я забралась по виноградной лозе, которая опутывала южную часть дома. Удобный балкон и распахнутое окно всё с теми же газовыми занавесками – Корто явно не особо беспокоился о своей безопасности. Человеческая беспечность и уверенность в том, что всё плохое если и случается, то непременно с кем-то другим, нередко облегчала нам – убийцам – работу.
Корто мирно спал на широкой кровати, скрытый полупрозрачным балдахином. Он лежал на спине, раскинув руки, и храпел. Ненужное в жару одеяло валялось на полу, в воздухе пахло кислым потом, вином и розовой водой.
Я достала нож и сделала шаг к кровати, когда услышала тихий лязг. Я перехватила нож крепче и резко обернулась. На полу, в пятне лунного света, сидел перепуганный юноша. Я не заметила его сразу из-за платяного шкафа, за которым он прятался. На юноше не было одежды – только широкий кожаный ошейник, а лязгала толстая цепь, которой он был прикован к полу. Рядом стояла миска с костями. Позже я узнала, что так Корто наказывал провинившихся – ублюдок считал, что сто дней «собачьей жизни» и полного подчинения хозяину в каждой его прихоти учат проституток ценить то, что они имеют.
Несколько долгих мгновений мы с юношей смотрели друг на друга. Не знаю, понимал ли он, что в эти мгновения решалась его судьба, но вместо того, чтобы закричать от страха или позвать на помощь, он грустно улыбнулся и… отвернулся.
Он молчал, пока я отодвигала балдахин над кроватью его хозяина, не проронил ни звука, пока я вспарывала Корто горло, и даже тогда, когда я приблизилась, чтобы отнять и его жизнь. Он равнодушно смотрел, как с лезвия капает на пол кровь. В ту ночь я нарушила правила Гильдии и оставила его в живых. Но я ведь ей больше не принадлежала?
Я присела перед ним на корточки и разрезала ошейник. Цепь со звоном упала на пол.
– Ты не убьёшь меня? – прошептал он удивлённо.
– Мне за тебя не платили, – так же тихо ответила я, встала и развернулась, направляясь к окну.
– Меня зовут Сван, – сказал он мне в спину.
Я не оглянулась и ушла.
Чего я точно не ожидала – что следующим вечером Сван отыщет меня на постоялом дворе. Когда я вернулась с рынка – на вырученные деньги я купила отличную лошадь, – он сидел под дверью моей комнаты и спал, обнимая дорожную сумку. Сперва я не узнала его в одежде – добротном дорожном плаще, из-под которого выглядывали рукава дорого камзола – он что, обобрал Корто? Увидев на шее следы от ошейника, я наконец поняла, кто