Вся дальнейшая жизнь Митча в Москве сводилась к работе на кафедре и скрытному от окружения погружению в мир Православия. И если принять всю его жизнь за сто процентов, то суммарно эти два мира боролись за добрые девяносто процентов, отвоевывая друг у друга время по крупицам и оставляя на прочие мелочи жизни крошечную и смешную десятую часть. Заставить же японца выйти из, как казалось, замкнутого круга мог только Дима, хотя с каждым годом это становилось все сложней.
Отец Митча
Что до отца Митча, тот, с неохотой отпуская сына в Токио, предчувствовал появление в будущем огромной и непреодолимой пропасти между ними, связанной, как оказалось потом, не столько с гигантским по меркам Нобуо расстоянием до столицы северного соседа, сколько с изменениями в сознании и мировоззрении сына.
Переезд Мичайо в Россию стал причиной тяжелого, продолжительного и болезненного разговора с сыном, после которого здоровье Нобуо пошатнулось. Отчасти потому, что сын открыто делился только одной причиной своего переезда, тщательно и стыдливо скрывая другую.
Когда новость о смене вероисповедания Мичайо наконец дошла до Нобуо, тот в несвойственной себе манере разразился гневными проклятиями в адрес сына, клятвенно дав себе обещание навсегда вычеркнуть его из своей жизни.
С тех пор они не общались, несмотря на многочисленные попытки помириться со стороны самого Митча, его брата, сестры и даже мамы, которая, несмотря на материнскую тоску по сыну, крайне редко позволяла себе выступать против воли мужа.
Русское-народное хокку
Мысль о том, что воссоединить Митча с отцом невозможно, не давала Диме покоя. В его семье не существовало проблем с личным выбором, так же, как и не было запретных тем для общения. Единственным конфликтным моментом между ним и родителями стал выбор любимой футбольной команды. Тогда Дима перед началом телетрансляции футбольного матча Торпедо-Зенит честно признался отцу, что больше не болеет за Торпедо, выбрав себе в любимцы московский Локомотив. Отец, страстный поклонник черно-белых, мрачно выслушав речь сына, лишь молча встал, оделся и ушел из дома.
Вернулся он спустя двадцать минут, сунул руку в пакет, достал оттуда лаймовое пиво с розовой этикеткой и со словами: «держи, я слышал, вы – девочки, такое пьете» смачно заржал.
Непрерывный поток воспоминаний и размышлений прервало сообщение от Кости, младшего сотрудника лаборатории: «Борисыч собирает всех в лабе». Дима, опомнившись и залпом допив остывший чай, быстрым шагом направился в рабочий кабинет. Зайдя внутрь и первым делом найдя взглядом Митча, он спросил: «Ты как?».
– Я хорошо, – улыбнулся японец и процитировал хокку, коих он знал по ощущениям Димы бесконечное количество:
Я