– Не бывает такого, Платон Александрович, – к горлу вдруг подкатил ком. Я закусила нижнюю губу, чувствуя, как щеки вспыхнули от злости.
– Любая женщина, если только она не конченая стерва, мечтает о мужчине, в отношениях с которым будет уверена, что она единственная. Любой женщине нужна верность. Не меньше, чем забота, нежность, внимание. Верность – это синоним любви, Платон Александрович.
– Все верно, уважаемая Павла Сергеевна, верность – синоним любви. А если нет любви, то о какой верности может идти речь?
– Неужели рядом с вами ни разу не было женщины, которую хотелось бы сделать своей целиком и полностью? И сами бы хотели быть единственным для нее? – тихо проговорила я, вглядываясь в потемневшие глаза напротив и не понимая, отчего так завелась.
– Поверьте, если такое случится в моей жизни, вы, как мой личный помощник, узнаете об этом первой, – вдруг мягко проговорил он и протянул руку к моему лицу. Провел кончиками пальцев по щеке, словно стирая что-то, и я вдруг с ужасом поняла, что это слезы. – Вас так сильно обидел ваш бывший муж?
Я отвернулась и полезла в сумку. Долго копалась в ее недрах, не желая отвечать на вопрос и не в состоянии поднять глаза. Наконец, выудила упаковку салфеток, пудреницу и, отвернувшись, принялась стирать влагу со щек.
Закончив, повернулась ко все еще молчащему и явно ждущему ответа мужчине и, вздохнув, ответила:
– Да, он изменил мне. Вернее, он изменял мне все три года нашего брака. Я узнала об этом случайно, как в классическом анекдоте: «Возвращается муж из командировки…» Только тут была жена. В смысле, это я вернулась из деловой поездки раньше времени.
– Судя по вашему досье, замужем вы были не три, а почти четыре года. Все-таки не сразу ушли от него? – уточнил мужчина, все также не сводящий глаз с моего лица.
– Сразу. Но мой бывший к тому моменту успел получить гражданство Великобритании, где мы с ним и жили. Развод он затеял там же. Наш брак никак не расторгали, пока мы не уладили все финансовые вопросы. Вернее, пока он не забрал все мои деньги.
– И много у вас их было? – вот теперь в его голосе мне почудилась насмешка.
– Не особо много, конечно. Но эти деньги мне дал мой отец в качестве компенсации алиментов, которые он никогда не платил, пока я росла. Он никогда не интересовался моим существованием, словно меня вообще не было в его жизни. Потом что-то на него нашло, и он прислал мне эту сумму.
Знаете, почему-то для меня было важно, что отец сделал это. Как будто этим актом он признал меня. Подтвердил, что я его ребенок. А теперь эти деньги стали собственностью моего бывшего мужа, вместе с почти всеми моими личными сбережениями.
Вывалив все это, я тут же смутилась – ну зачем раскрываю ему подробности своей личной жизни?
– Я рад, что вы поделились со мной этим, Павла. Это поможет нам больше доверять друг другу, – голос мужчины прозвучал неожиданно мягко. – Что