– Спасибо, Аня – поблагодарила горничную, которая в конце обеда подала чай. И вернулась к прерванному разговору. Точнее больше слушала истории о жизни домочадцев, которые рассказывал батюшка.
Я пока немного терялась и не знала, как вести себя с бароном. Иногда, невольно, начинала держать дистанцию. Но одно было точно, я постараюсь сделать так, чтобы он больше никогда не переживал за меня.
– Чем планируешь заниматься, после обеда? – спросил отец, беря кружку с чаем и делая небольшой глоток.
– Хочу посидеть в библиотеке. Надо восстановить информацию, которую я не знаю о нашем мире, и ту которую знала, но забыла. И ещё хотела поговорить с мальчишками и обрисовать им нашу дальнейшую жизнь.
– В первую очередь, нужно прочитать про географию, историю и политическое устройство. Давай, пока ты говоришь с мальчиками, я поднимусь в библиотеку и подготовлю для тебя книги с самой основной информацией.
Я с благодарностью согласилась на его помощь. И тут мне в голову пришла мысль, от которой я зависла на месте, уже почти поднявшись с кресла: а умею ли я читать, писать и считать? Очень уж не хотелось заново изучать это. Надо попросить помощи в проверке Агриппину Федоровну.
Хорошо, что батюшка уже вышел из столовой и не видел, как я зависла, а то опять начнет беспокоиться.
Справившись с эмоциями, отправилась искать ребят. Надо срочно поговорить с ними. Понимаю, что они волнуются и не понимают, чего ждать дальше.
Глава 12
Братьев нашла в их комнате. Они сидели рядом на одной из кроватей и о чём-то переговаривались. Услышав, как открывается дверь, вздрогнули, напряглись и с беспокойством посмотрели на меня.
Несмотря на детский возраст, у ребят взрослый и серьёзный взгляд. Не должно быть такого выражения глаз у детей! Передо мной сидели угрюмые мужички.
Не желая тянуть время, прошла в комнату, села на свободную кровать и рассказала об всём.
Рассказала о том, что пока они были у лекаря, я побывала у них дома, о том, что их отец публично от них отрёкся, о том, что сейчас я являюсь их опекуном, о том, что их мать беспокоилась о них и о том, что договорилась с батюшкой, и ребята остаются жить в нашем доме.
Мне больно было видеть реакцию детей, когда они узнали, что самые близкие люди от них отказались.
Матвей, как я уже знала, был более эмоциональный, он уткнулся брату в грудь. Я видела только как худая израненная спина начала вздрагивать от рыданий.
И хотя Богдан сам еле сдерживал слёзы, увидев страдание брата, взял себя в руки и постарался его успокоить.
Я сидела в стороне и боялась к ним приблизиться. Когда тебя предают близкие – это всегда горе, и его нужно принять и пережить.
Видя, что Матвей постепенно начал успокаиваться, преувеличено бодро произнесла:
– С другой стороны, вы оказались в моём доме. У вас всегда будет еда, и никто никогда не обидит. Все, что ни делается, все к лучшему! Если смотреть с этой точки зрения, то кажется,