И я не понимал – почему мы не можем быть вместе… Почему – если мы созданы друг для друга…
Бегу…
Через бесконечность – в неведомое… Сердце уже не бьется – взрывается, по всему телу, на куски, на осколки, как больно…
Пинаю землю ногами…
Моисей стоит на горизонте – дразнит меня.
Когда я убил первый раз…
Не помню. Сейчас уже ничего не помню. Сейчас уже ничего не имеет значения – когда из всех этих ковчегов, пилигримов, одиссеев, гермесов, остался один Моисей, полтора миллиона мест на шесть миллиардов человек, а кто-то уже летит, в каком-нибудь Пилигриме, а кто не успел, тот опоздал, а меня обязаны взять, у меня целых десять посадочных билетов, а тьфу на ваши билеты, кому они нужны теперь…
Неравный бой…
Каждый сам за себя…
Сейчас и вспоминать странно – да и нечего вспоминать, набросились друг на друга, как дикие звери, вон, трупы лежат, о, поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями… поле… русское поле.
Да, стрелял. Да, убивал… Мстил им – всем, за все, за тебя, земля, которую я так и не увидел… Да, я ненавидел людей в эти минуты – за все их идиотские границы, визы, зоны, турагентства, правила, за эту тюрьму, которую они создали для самих себя, сами же в нее и попали…
Бегу…
Разрываю легкие…
Пинаю, пинаю землю, прости, земля…
Пуля свистит у виска – еще одна, еще… Сколько их… нет, один, чумазый, ободранный, похожий на кусок грязи, да и сам я сейчас не лучше… Мчится к Моисею, и кажется – в миллион раз быстрее меня…
Стреляю – не целясь, промазал, ясно – промазал, еще бы… Бежим – уже вижу блестящий корпус Моисея, трап тычется тупой мордой в траву…
Боль разрывает колено… Земля подпрыгивает, хватает меня – со всех сторон…
Пусти…
Пусти, дрянь такая… пусти, сука… пусти…
Вырываюсь из объятий земли, уже не иду – ползу к кораблю…
Он, стрелявший в меня, молнией взвивается по трапу…
Моисей с бешеным ревом отрывается от земли…
Мир проваливается в пустоту…
Все еще болит…
Осматриваю повязку – вроде держится… И все равно как-то…
Ничего…
Жму на газ – машина чихает, фыркает, нехотя катится по убитой дороге.
Еду – через глухую тайгу, по бескрайним снежным полям, мимо заснеженной Москвы, через новогоднюю Прагу, через рождественские улочки какого-нибудь Дрездена, пропахшие омелой, через альпийские леса, по сверкающим огням Елисейских полей, по знойным улицам Мадрида, к солнечным