И повалив меня на палас
Внезапно пыл его угас.
– «Да что с тобой? Вам вальса мало?
Признаюсь, я бы завизжала.
И если ты посмеешь взять,
То что прикрыто тканью бязь,
Я подыму прислугу всю
И вылетишь на улицу.
Как нерадивого щенка
И чтобы знал наверняка.
И поцелуй накрыл вдруг губы,
Но не властный или грубый.
Длился он одну минуту.
После сам не рад, что в плен
Взял он то, чего хотел.
Раскраснелся, как школяр
Вихрем в залу побежал,
Встав у зеркала в кошмаре.
Он застал её в пеньюаре.
Что же было с ним в запале?
Ведь иной он был вначале.
Как посмел, пока все спали,
Появиться в моей спальне?
Видно бес в него вселился,
Как же быстро он сменился,
И, наконец, поняв, решился.
Понял сам, что он … влюбился.
Расположения добился.
Самца характер проявился.
Но, что же вмиг остановило
Довершить грешное дело?
И до конца позорной ночи,
Не смыкала свои очи,
Слишком сильный был удар,
Что нанёс его фигляр.
День настал, я ожила.
Ночь тревогу унесла.
Личный экипаж у входа,
Ох, как ехать неохота.
В дом мерзавца-подлеца,
И не дай Бог он с крыльца.
Руку не подаст учтиво.
Выйти из кареты живо.
-«Ты красива»– хвалит мать.
Не к лицу мне отрицать.
Нужно ль сделать мне поклон,
И вот на ступеньки вышел он.
О, как встречал он нас тогда
Дворянской роскоши широта
Отец – барон, хозяин строгий
И сразу видно, одинокий.
Без женской ласки отпрыск рос.
Такой же в мать светловолос.
И так решил вот мой отец,
Чтобы я стала, наконец,
Супругой этому подонку.
Голубоглазому чертёнку.
–«Дочь моя, краса моя
В аккурат ему жена», – размышлял отец солидно.
– «Верно мыслите, мой друг,
Як же верю, что он вдруг
Решится сделать предложение
Я сужу по поведению».
– «Ему нравится она.
Чудо ведь, как хороша.
Не решителен малец,
С ней-то тот ведь сорванец.
Спать не мог всю ночь, бедняга.
Утешением стала шпага.
Я впервые видел как
Сын фехтует просто так».
Воображаем был тот «враг»,
Поселив в их отношения мрак.
На дуэль его такого,
Вызвал он с большой охотой.
– «Как смертельно опасный «танец».
Выправка – почти испанец.
Смесь гремучая напора,
Юношеского задора.
Сила, гибкость, эка стать.
Видела б его здесь мать.
На конюшне сам с собою
Фехтовал легко рукою», -
говорил барон