«Как много он о себе возомнил… Фон Либен и не догадывается. Напомнить не помешает, кто есть кто. Только случай, надо случай… Ох, как тошнит!» – мучительно думал Дима, ковыляя к клинкетной двери капитанской рубки. Впервые он обратил внимание на изображение, прикрепленное к этой скользящей двери.
На ламинированном листе чуть больше писчего формата был изображен то ли человек, то ли слон. Но если слон, то в штанах и с человеческими ногами. На голове этого чуда возвышалась затейливая шапка, а рук было несколько – точно больше, чем у человека. Рассмотреть лучше не удалось, юриста окликнул капитан:
– Дима, такой вопрос: ты веришь в Небеса?
Молодой человек в недоумении посмотрел на спросившего; казалось, он не расслышал. Око понял, что моряк в замешательстве.
– Там, наверху, как тебе кажется, есть там кто-нибудь? – не отступал капитан.
– Конечно, сэр. Там летчики, потом, космонавты – всем хорошо известно. Так что я верю, там кто-то живет, ну, или работает, а что?
– Ну, это мелко! Даже космонавты, не говоря уж о летчиках, – все это подчиненные и в небе блуждают по долгу службы, – плавно выговаривал начальник судна, продолжая начатую тему. – Ты полагаешь, вот эта стихия, она так просто на нас свалилась? Когда ты рисовал новое название, помнишь, была хорошая, нет – прекрасная погода. Прошло три-четыре часа, мы поплавали взад-вперед, проверяли, не села ли нам на хвост эта инспекция, и на тебе – ураган.
– Неужели ураган?
– Как пойдет… Может быть, и ураган. Так вот, вопрос: кто сей ураган, так сказать, вызвал?
– Природа, атмосфера, не знаю я, не помню, как это бывает, – Дима был настолько удивлен, что не замечал, как сглатывает тошноту.
– Атмосфера? Я скажу по-другому: безразличные Небеса. Только что-то сегодня они позабыли свое равнодушие. Посмотрим… Ступай на палубу, у нас через четверть часа построение.
Театр абсурда
Дима слышал, но сам не сталкивался и после этого случая принял решение валить с корабля при первой возможности. Под косыми линиями дождя, в бушлатах с капюшонами к центральной палубе стекались моряки. Молча выстраивались в шеренгу и ждали. На небе темнело, хотя времени было не больше семи вечера. Стальные волны за бортом дерзко поднимали бока и швыряли на палубу струи пены. До полноценного шторма оставалось недолго.
Но моряки не бегали по палубам, не вращали рули и не притрагивались к канатам – все ждали капитана. Тот явился, как и обещал, подошел к своему старшему помощнику уточнить, в какой стороне сейчас солнце.
– На восемь градусов! – громко выкрикнул Хэндборо, – через минуту, на восемь пятнадцать…
Капитан, продолжая стоять на высоте своей рубки, сделал шаг к штативу с прожектором. То, что потом увидел Дима, надолго впечаталось в память.
Сгущающуюся сырую тьму вспорол яркий луч.