Соломон прикусил язык. Прозвучало не так дерзко, но даже такой тон мог не понравится вампиру, живущему более тысячи лет. Ли снисходительно улыбнулся и молча указал рукой на двери церкви.
Войдя внутрь, Соломон закрыл за собой двери, чувствуя как головная боль нарастает, схватился за стену и тут же отпрянул – ему было противно касаться даже одного кирпича намоленного места. Он решительно прошёл мимо пустых рядов скамеек к алтарю. На мгновенье, Соломону показалось, что лики святых на фресках, коими были украшены стены, поплыли, улыбки разрезали их, превратив в оскал. Тысячи голосов налетели на вампира, окружив, словно стая птиц.
Прости, Господи, я согрешил…
Да воздастся каждому за деяния его…
Он вновь пошатнулся, схватился рукой за спинку скамьи и попытался сосредоточиться на подсчете плиток пола. Раз квадрат, два, три…
Сбоку раздался голос. Соломон поднял на мужчину мутный взгляд. Он прятался в тени скульптуры в чёрном плаще, наброшенном на белую простую майку и классические брюки. Его ноги были босыми и грязными.
– Если не смотреть на них, то головная боль пройдёт. – произнёс он, указав на фрески. Александр прошёл вдоль скамеек и сел в средних рядах, подальше от алтаря.
Сглотнув, Соломон двинулся за ним, упал рядом на твёрдую поверхность.
– Ли не захотел идти сам. Я для него уже мёртв. – он посмотрел на Соломона, откинувшегося на спинку скамьи. – У алтаря сильно пахнет маслом.
– Зачем вы вообще пытались обратить девочку? Вы же знаете, что детей нельзя трогать?
Александр кивнул, сложил пальцы лодочкой, наклонился вперёд, словно для исповеди.
– Знаю, я не идиот. У меня никогда не было детей. С Джакомо я не общаюсь, Ровен, твой отец, трясся над вами, таская вас по этому шарику, а я был одинок. Все мои попытки завести семью не увенчались успехами. Я семьсот лет брожу по этой драной планете… – он закрыл лицо руками и добавил, прячась. – Джакомо и Ровен мои братья.
– Ли сказал мне. Ровен не говорил о вас, никогда. Мы жили в своём маленьком мире, не подпуская никого близко.
Александр кивнул.
– Может это и правильно. Так вы были далеки от всего этого дерьма, что творится возле Первородных. Он ведь всё слышит! – Александр отнял руки от лица и повернулся к Соломону. – Им, Первородным, многое дано. Они дольше могут жить без крови, хорошо слышат, могут создавать себе детей! Кучу детей! Быстро передвигаются, о силе я вообще молчу. Мы же, Высшие, можем лишь надеяться на их милость, служа им и заботясь о своих отцах и матерях. Протеже же… Вы самое низшее звено.
Он замолчал. Соломон достал из кармана телефон, набрал сообщение:
“Я сочувствую вам. Раз уж Ли слышит наш разговор, я буду вам писать”.
Александр хмыкнул, перехватил холодными пальцами телефон и ответил:
“Спасибо. Ты первый на моём веку, кто сочувствует мне. Меня убью завтра, на рассвете, но я бы хотел, чтобы ты пришёл. И Багира. Это будет моим последним желанием. Мне не откажут”.
Соломон