Я не могу согласиться с утверждением, что мы, мол, проиграли по вооружениям, – ничего мы не проигрывали. Благодаря тому, что есть ядерное вооружение, мы 70 лет живем без войны. Если говорить откровенно, гонка вооружений нужна была Западу. Разве можно считать нормальным, что не прошло и года после Великой Отечественной войны, как в Фултоне Черчилль объявил холодную войну? Зачем это было сделано? Что, эти люди не понимали, что Советский Союз не в состоянии думать о третьей мировой войне, что страна лежит в руинах, что мы потеряли 27 миллионов трудоспособного населения? И тем не менее началась холодная война. Зачем? Чтобы нас вымотать, измотать нашу экономику, чтобы мы в максимальной степени направляли свои усилия на создание вооружений, военно-промышленного комплекса. Раз усилия направляются туда, то в гражданском производстве, в социальной сфере мы теряем – по принципу сообщающихся сосудов. А им как раз это и нужно было. Пусть мы делаем танки, зато не хватит сил на дороги, на жилье. Это была огромнейшая целенаправленная работа, которая с 1945 года по 1980-е годы велась. Лет 30–40 нас мотали. И все эти годы мы вынуждены были держать руку на пульсе ВПК.
– Способны ли дать стимул экономике мегапроекты, такие, как Сколково, прошедшая Олимпиада в Сочи, строительство Керченского моста?
– Если говорить о мегапроектах, у меня есть личное мнение. В свое время, несколько десятков лет назад, Китай создавал особые экономические зоны. Их назначение было – стать инкубаторами тех идей и решений, которые необходимы для всей страны. Учитывая высокую организацию китайского общества, эти проекты сыграли на развитие экономики. Были и у нас попытки сделать особые экономические зоны, но, по-моему, из этого практически ничего не получилось, как правило, это были коррумпированные территории, где прятались от налогов, где были всевозможные ухищрения. Эти зоны не стали генераторами новых идей, технических и организационных решений нашей промышленности. Поэтому надеяться, что появятся специальные города, территории, которые покажут, как надо работать, – думаю, бессмысленно. У нас было огромнейшее количество институтов, особенно в сфере ВПК. Ведь надо было не разрушать их, не выгонять кадры, чтобы они с клетчатыми сумками ездили в тот же Китай зарабатывать на кусок хлеба. Надо было сохранить этот потенциал, который был движущей силой развития страны. Но мы этот потенциал угробили.
Я не понимаю, почему Сколково должно дать стране больше, чем, допустим, Пущинский научный центр РАН, другие научные центры, которые еще есть. Зачем нам создавать в чистом поле институты, жилье и т. д.? Мне кажется, это не очень продуманное решение. «Давайте создадим инкубатор самых великих свершений, и вся страна пойдет по этому пути, щелкнув каблуками». Я не верю в это дело. Но есть огромное количество других, как их называли раньше, «маяков».
В отношении Керченского моста: я бы не относил этот проект к «маякам» развития экономики. Это социальный проект, геополитический. Если Крым – наш, и туда по другому