Но магнетизм и амплуа «таинственного детектива» притягивали к Камилю каждую вторую фигурантку расследуемых нами дел – так барышни в беде слетались на его плечо. Только он каждый раз их прогонял, «стряхивая» не то демонстрацией контузии, не то потому, что и правда так хотел – быть вечным одиночкой. Камиль не мог никого согреть, не мог испепелить их страстью. Он оставался холоден, как синее пламя свечи. Той самой свечи, которая каждую ночь горела на веранде особняка Страховых.
– Коллеги, я вас прошу! – торопился Воеводин усмирить нас.
Камиль кривил рот и скрипел зубами, стягивая с кистей синие латексные перчатки, и этот его жест вызвал неясную реакцию Воеводина.
– Камиль! – уперся Семен Михайлович в грудь патологоанатома пальцем. – Не смей. Ты понял?
Вот бы мне понять, что именно запретил Камилю Воеводин? Почему его руки без перчаток так насторожили Воеводина (хорошо, это не был испуг, но что-то очень похожее).
– Много птиц, – произнесла я, отворачиваясь от неба, от Камиля и Воеводина. Больше не в силах уловить ничего из «звона» или ощущений, посылаемых мне Аллой.
– На фабрике его кокнули! На птицеферме! – надрывался участковый.
– Балийский скворец? – уставилась я на замызганные черноземом ботинки Смирнова. – По одному взгляду на грязное перо понял, что оно принадлежит скворцу, да еще и балийскому? Как ты узнал?
Камиль отвернулся, устремляясь к машине. Которую он так и не заметил, направляясь дальше по дорожной земляной колее в сторону электричек.
– Как? – догнала я его. – Говори, как?!
Он косился мимо меня:
– А еще на следователя учишься. Сама догадаться не можешь?
И пока я изо всех сил пыталась догадаться, Камиль повернул экран телефона с входящим сообщением. Отправитель был подписан: «Серый К».
– Кирилл он или Константин?
– Ну точно не журавль… – выдохнула я.
Как сама не догадалась, что идентифицировать перо с такой скоростью мог только орнитолог с птичьей душой?
Покинув Костино, мы с Воеводиным вернулись в город на служебной машине, а Камиль предпочел добираться на электричке. В восемь вечера, на подъезде к городу, я заказала доставку еды в бюро, выбрав нам с Воеводиным салаты, тушеные овощи и морковный торт. А еще почему-то я заказала креветки, хотя они вообще не подходили под остальные блюда.
– Смеркается, – остановился Воеводин на ступеньках бюро, которое уже покинули почти все сотрудники.
Семен Михайлович сверил время по своему брегету и бросил взгляд на небо, словно мог определить его по движению облаков или солнца с точностью до секунды.
Мы расположились с ужином за деревянным столиком на веранде. И пока я жевала салат, не могла не смотреть на стеклянный купол лампы, что свисала на цепочке с потолка справа от нас.
Каждый вечер, покидая особняк Страховых, Воеводин зажигал внутри стеклянной сферы свечу, которая горела полные сутки приятным синим пламенем.
Я