мне нужна твоя буйна головушка!»
Выходил из леса Соловей,
говорил: «Хошь бей, а хошь не бей!» —
сам ноздрищи как раздует,
крикнет, свистнет, ветром дунет!
И полетели дворы по задворкам,
покатились мужики за дальню горку..
Устоял один Ильюша Муромец,
лишь одёжу унесло, но он не курица —
меч в руках, идёт на разбойника
(ветер дуй на срамота). А мы покойника
ждём, сидим под горкой поджидаем
и удары богатырские считаем:
раз удар, два удар, три удар —
у Ильи несомненно есть дар!
Ох устали мы сидеть под этой горкой,
и выходят мужики (вслед за Егоркой).
Что же видят? Сами не поймут:
на полянке Соловей и Илья пьют.
Пьют не воду не живую
и жуют не ананас,
а пьют горькую – родную,
поминают плохо нас:
«Мужики мужики мужичочки,
тощие худые дурачочки,
ни ума, ни мяса на костях!»
Ну мы взяли вилы и на «ах»!
Ни Ильи, ни Соловья на семена не оставили!
Так обоих по реке Оби и сплавили.
Вот как было то на самом деле.
И не слухайте, что вам другие пели.
Гой еси, гой еси,
ходють слухи по Руси..
Сердце на метелицу
На метелицу сердце не стелется:
на тёмны леса,
на белы волоса
да на грусть, печаль.
«Ты меня не встречай!
Кому борозда бороздится,
кому пшеница родится,
а я на пределе терпения —
нет силе моей применения:
нет супротивничка рьяного,
поединщика нет буяного
удалому молодцу
не ходившему к венцу!»
Век на век, день на день.
«Бередень бередень бередень..» —
карчет с ветки ворона.
«Она долдонит —
надо мной надсмехается.
Иль чёрт чумной изголяется?»
* * *
Ай, ты старый мужик Будимирович,
дурак же ты, гриб корзинович!
Ты б не шлялся по лесу без совести,
глянь, колтуном уж волосы.
Когда на Руси тишь да гладь,
надо дома сидеть и ворон считать:
раз ворона, два ворона, три ворона..
А до коня вороного
как дотронешься,
так умом, богатырь, ты и тронешься.
Послание Добрыни Никитича людям
Не пужалась бы ты, Русь, добра молодца,
добра молодца Добрыни Никитича:
хоть и грозен взгляд, хоть и ус в вине,
хоть и посеку то, что не по мне,
но за плутов-князей я не прятался
и на бабской доле не сватался,
да словами не грешил,
а на ворога спешил!
Эх, мать-перемать,
два раза не умирать,
а один раз помру так помру —
слава вечная мне к лицу!
Слава