– А что, красное, надо было? Тебе-то какое дело? – Макс сделал шаг навстречу Баревскому и сжал кулаки. – Вы, Андрей Александрович, борзеете прямо на глазах. Нервишки-то уже не те, поди?
– Рано еще меня в утиль списывать, – Баревский засучил рукава. – С ИД-ом своим управляться научись сперва. Тебе память освежить? Насколько мне помнится, если бы не я, от тебя бы даже косточек в свое время не осталось. Никакого уважения! А ведь как был глистой слепошарой, так и…
– Да иди ты! – с этими словами Макс с места в карьер кинулся на Андрея. Тот ловко поставил своему противнику подножку, потом схватил обеими руками за ворот рубашки и, хорошенько размахнувшись, ударил о стену. Та мягко всосала в себя Макса, как и в прошлый раз, пошла кругами и застыла.
– Актовый зал, кажись. Два часа назад, – Баревский вытер пот со лба, потом брезгливо отряхнул с рук кровь Макса и ошметки слизи. – Ну, полетай, тебе полезно. Как же с тобой все-таки трудно, парень. Что-то я упустил в твоем воспитании…
… – Ты точно с дороги не сбился? – Максимка, продираясь через густые заросли, едва успевал за Павлом. Ветки больно царапали по лицу, но мальчик не обращал на это внимания. Максимка не хотел показаться слабым…
– Скажешь тоже! – вожатый снисходительно улыбнулся, оглянувшись на своего 12-летнего попутчика. – По компасу же идем! Лагерь Синих – строго на севере. Еще полчаса, и там будем.
Максим ничего не ответил, лишь кивнул и, сосредоточенно сопя, продолжил свой путь сквозь кусты. Он старался не потерять Пашку из виду, что было нелегко. Максимка плохо видел без очков, но не надевать же на нос эту отвратную, перемотанную изолентой конструкцию с толстенными стеклами. Точнее, с одним стеклом. Кто-то из одноклассников шваркнул Максимкины очки о стенку, и разбил их. Но мальчик был этому даже немного рад – он ненавидел свои «стекла», и свою зависимость от них. Словно дужки очков за ушами пускали невидимые щупальца в самое его «я», превращая Максимкину сущность в аморфную безвольную соплю… Нет, уж лучше быть слепошарым, чем вот так… Незамеченная ветка хлестнула по лбу, оставляя красные полоски.
Максимка сжал зубы и, чтобы отвлечься от временных неудобств в пути, стал представлять приятные картины будущего триумфа. Вот они с Пашкой с тыла добираются до лагеря «Гагаринец», вот проникают туда через никому не известную щель в заборе, вот прокрадываются в штаб… А там уже – дело техники. Так Пашка сказал. Якобы поспорил он с «синими» – друзьями-соперниками по «Зарнице», что сможет незаметно какую-то ерундовину из их штаба выкрасть. Только «Зарница» -то тут и не при чем. Пару дней назад к Павлу приехал какой-то мужик. Максимка случайно подслушал их разговор. Гостя, правда, не разглядел – тот стоял спиной, да и темно было. Мужик обещал Павлу заплатить то ли за кубок, то ли за вымпел «синих». Зачем ему это понадобилось, Максимка так и не понял. Иностранцу, что ли, толкнуть – в качестве советского сувенира? И вот что странно –