Снова уменьшив фото до его натурального размера, я уставилась в монитор, подперев подбородок ладонью. Уверенность, презрение, скука… И страх, обожгло меня внезапной догадкой. Он боялся, безумно боялся чего-то, и скрывал ужас за фальшивой гримасой пресыщенного демона.
Сощурившись, я пристально смотрела в его лицо. Да, вот они, едва заметные, но такие узнаваемые признаки с трудом сдерживаемого страха. Брови и верхние веки приподняты, а нижние веки напряжены. Зрачки расширены, лоб собрался морщинами. Ноздри раздуваются, подбородок выставлен немного вперед, челюсти сжаты, сжата в кулак и свободная правая рука… Непонятно. Совершенно непонятно. Что могло так напугать этого человека?
Мои размышления прервал мягкий топоток кошачьих лап. Шляпа, обожавшая в наглую валяться на работающем ноутбуке, уверенно запрыгнула на стол. Для уже немолодой безухой и бесхвостой кошки она была в отличной форме. Ушей и хвоста бедолага лишилась во младенчестве. Она лишилась бы и жизни, зайди я в подъезд на минуту позже. Малолетние садисты со здоровенными портновскими ножницами как раз приноравливались отрезать отчаянно вопящему и истекающему кровью котенку голову. «Все дети – такие ангелы, такие ангелы», – обычно кудахчет одна тупоголовая приятельница Лильки. Однажды я не выдержала и спросила у нее, как бы она поступила, если бы увидела вот такое – и в деталях описала историю Шляпы. Теперь эта дура считает меня психопаткой…
А я поступила просто: вырвала ножницы у одного гаденыша, от всей души врезала по физиономии другому, окровавленного котенка положила в свою шляпу и бегом понесла в ветклинику, а потом еще написала заявление в милицию, присовокупив к нему ножницы, хвост и уши. Не знаю, что сталось с гаденышами, но Шляпа выжила. И прониклась ко мне пожизненной и бескорыстной благодарностью. Ни разу она меня не поцарапала и никогда не выражала неудовольствия, чтобы я ни делала. Ее можно было носить на плечах, как воротник, или, сонную, переворачивать пушистым пузом кверху, щекотать, мять, гладить против шерсти – она радостно принимала любые виды общения. Чего уж там – она безропотно стерпела, когда появилась сначала Морковка, беспардонная рыжая бродяга, а потом и пучеглазая породистая Рыба, смахивавшая на перепившего инопланетянина. Шляпа все равно была главной – и знала об этом.
Тактично мяукнув, она выгнула спину, потерлась огрызком уха о край ноутбука и собралась, что называется, «занять стратегическую позицию» на клавиатуре. Но вдруг брезгливо