Я честно ждал, что на этом все и кончиться. Но чудо случилось опять. Как второй раз выпало «зеро». Канал провел сравнение: экранизировать, как зануда-автор написал, или перенести историю в наши дни? Фокус-группа, набранная из неведомых, но навсегда любимых мною рядовых телезрителей, вынесла вердикт: только историческая экранизация. Никакой современности.
Канал поморщился, посчитав, во что выльются исторически костюмы и тому подобные художества, но с мнением простого народа согласился. Все-таки свободная страна и все такое. Было велено вернуться к первоисточнику, то есть, ко мне.
И я готов был вернуться во весь опор. Только канал сделал одно мелкое условие. Звучало оно примерно так: «вот у вас в книжках Ванзаров каждый раз влюбляется в новую девушку, и потом на ней не жениться. То одну убивают, то другая злодейкой оказывается. Это как-то не того, не хорошо. Надо бы, чтоб на все двенадцать серий у него был сквозной роман. И да, чтобы в последней серии они поженились. Или она умерла»…
Когда первый шок от удара «мелким условием» прошел, и я снова смог различать окружающие предметы, и даже мычать нечленораздельные звуки, стал я обдумывать, как выходить из этой непредвиденной ситуации.
Герой наш Ванзаров при всем своем уме, логике и проницательности, обладает одним неприятным качеством: он робок с женщинами. Хотя ужасно им нравиться. И вот эта робость то и дело выливается у него в дикую влюбчивость. То есть, у персонажа с одной стороны зашкаливает IQ, чин коллежского секретаря, служба в столичном сыске, с другой – он девственник на рубеже 25-ти лет, чистый и совершенно наивный с женщинами, от чего жутко страдает и портит себе жизнь. Как это все перечеркнуть долгим и одним романом? Куда девать остальных девчонок?
Но ведь я же ведь мечтаю увидеть свои скромные книжки на экране. Что мне жалко, что ли сделать, как хочет канал? И я согласился.
Да, совсем забыл. Идеальный формат, в который ложиться книжка, по моему внутреннему камертону – четыре серии. О чем я честно сообщил каналу. На такую авторскую наивность канал ответил не менее честно: зритель нынче пошел капризный, усидеть четыре вечера за одной истории не сможет. Так, что давайте все побыстрее, да поплотнее: втиснемся в две серии.
Что тут поделать? Желание зрителя – закон. Надо втиснуться.
И я стал втискиваться. Я же автор, могу делать со своим героем все, что захочу. Никто мне не указ.
Результат «втискивания» полез из всех щелей. Ритм литературного детектива никак не хотел ложиться в прокрустово ложе двух недлинных серий. Просто – никак. Обилие персонажей, которое было логично и необходимо в тексте, превращало сцены в полную