– Давай выпьем? – предложил он.
– Лучшее предложение! – откликнулась она.
Они налили себе Ягермейстера с энергетиком и задвигались под музыку.
– Серафим вживую не так поёт, – заносчиво орал на весь зал какой крашенный белобрысый красавчик с химзавивкой, – я этого засранца знаю! Он весь голос прокурил! Как же мы с ним тусили… Но трек я с ним не стану записывать… Не мой формат… Я, кстати, сейчас кручусь с альбомом на студии, где записываются Обла, Тейп, Ганфлад…
Девушки слушали его или делали вид, что слушают. По большей части они смотрелись в зеркало и заряжались волной самолюбования. Белобрысый навязчиво докапывался до новых слушателей, безостановочно шмыгая носом.
– Если он подойдёт к нам, – предупредил с усмешкой Кирилл, – то, клянусь, я зачитаю ему реп "Грандмастера Бит".
Маша посмеялась.
– Это который сосистер?
– Пенопластер.
– Пойдем покурим, – смеялась она, ловя в стёклах очков отражения ярко-красных огней диско-шара.
Возле бассейна собралась целая толпа народу. Все делились впечатлениями от поездок и новых покупок. Под алкоголем и наркотиками они становились более чуткими и вежливыми, чем в первые минуты визита.
– Пойдем в сторонку, – отозвала Маша.
– Не нравится, как письками меряются?
– Может, я тебя просто хочу послушать.
Кирилл последовал за девушкой.
– Ну, как тебе тут? – поинтересовался он.
– Знаешь, мне нравится. Я чувствую всеобъемлющее веселье и свободу. А тебе?
– Я последние события считаю проделками судьбы, – заявил Кирилл. – А в таком случае, нам остается только довериться течению и наслаждаться.
Маша кивнула, двигаясь в такт доносящейся из дома музыки. Позади парочки вёлся диалог незнакомых им девушки и парня, слова которых перебивал текст песни:
– У меня начались невыносимые панические атаки… Знаешь, я раньше думал, что достиг предела, но с каждым разом всё хуже… Мне кажется, я перешагнул черту человеческой расы и теперь расплачиваюсь за знания… Я… Я даже не могу передать, к каким прихожу осознаниям и какие потом меня настигают депрессии… Мир прогнил изнутри… Люди стали слишком тупыми и злыми… Уже не помогают ни духовные практики, ни медитации… Ничего… Не хочется признаваться, но порой я не знаю, как жить…
Парень выглядел как обычный ухоженный мажор со страдальчески смазливым лицом. Маша сняла очки и продемонстрировала закатанные от отвращения глаза. Кирилл посмеялся.
– Зацени!
Он повернулся к двум философам и, засунув два пальца в рот, извергнул из себя ранее съеденное и выпитое. Рвотные массы оказались вблизи участников светской беседы, которые с криком отпрыгнули от содеянного, как от проказы.
– Чувак, блин, ты больной что ли?
– Извините, – высморкался Кирилл, – у меня, кажется, метафизическая интоксикация…
После этого он вернулся