– Ты, наверное, ждешь, что я стану рассыпаться в похвалах?
Отличная возможность для меня проявить остроумие. Я покрутила эту мысль в голове и отбросила.
– Ну, разумеется, – ответила я. – А зачем, ты думаешь, я подошла?
Он улыбнулся. Я даже не сомневалась, что он знает, как много я о нем думала.
– Пойдем?
Только на улице я поняла, что даже не спросила куда.
Шел дождь. Сити напоминал декорацию для кино: тротуары вычищены до блеска, кругом ни души – можно снимать новый дубль. Чувство было такое, будто мы не на настоящей улице, а в каком-то очень похожем на нее месте, и трудно поверить, что наверху и вправду небо. Как ни всматривайся, ни звезды не увидишь.
Макс даже не пытался завести разговор, и я болтала обо всем подряд, потому что молчание меня пугало. О джазе и о том, какие ностальгические чувства он во мне пробуждает. Хотя ностальгия эта ложная. Джаз вызывает в моей душе тоску о том, чего у меня никогда не было. Тут я забеспокоилась, не слишком ли разоткровенничалась, и попыталась перевести все в шутку: так запах рождественской елки, ляпнула я, всегда заставляет меня скучать по Рождеству «как в детстве», хотя праздник-то был полное дерьмо. Я слушала, как мой голос льется и льется, и думала: боже, неужели со мной настолько скучно? Почему я не могу придумать ни одной интересной темы для разговора? Почему он до сих пор ничего не сказал? А он лишь улыбался и шагал на некотором расстоянии от меня, засунув руки в карманы.
– Сюда, – сказал Макс.
Мы свернули в переулок, и тут он прижал меня к стене и принялся целовать. Я тут же забыла, что собиралась сказать. Аргумент был настолько убойным, что вымел из головы все подчистую и ответить мне было нечего – остался только жар его губ, пальцы, вцепившиеся в мои, шершавость под костяшками, прижатыми к кирпичу. Когда он оторвался от меня, улыбка у него была многозначительная – вот, смотри, что я творю по твоей милости, – и я пожалела, что не пила. Он-то выпить успел. Привкус алкоголя ощущался на его языке.
Макс сказал: «Пойдем», и я последовала за ним в здание на углу. Я не сразу поняла, что это дом, в котором он живет. Уж очень он был похож на офисное здание. Стеклянный фасад, за стойкой человек в черном, яркие лампы.
В лифте он целовал мою шею и расстегивал пуговицы пальто. Шарил руками под блузкой. Я чувствовала себя пьяной, хотя пьяна не была, – голова кругом, море по колено. Мы вышли на девятнадцатом этаже: мягкое освещение, как в дорогом отеле, и стерильный запах гостиничного лобби. Он открыл дверь в квартиру, впустил меня внутрь – и передо мной открылся вид. Вид, от которого у меня дух захватило. За стеклянными стенами простирался город. Он манил к себе, и я двинулась навстречу, не сводя с него глаз. Лондон в миниатюре – с такой-то высоты. Сияющий купол Святого Павла, тут и там пучки небоскребов, темная полоса реки.
Я обернулась. Макс сидел, откинувшись на спинку дивана, и наблюдал за