Конечно, все лавры добровольно отдали мастеру, для которого стали находкой. Но и мы не остались в накладе. Нам присвоили звание Ударников коммунистического труда (тогда получить такое звание было непросто), да и наши заработки постепенно превысили 150 рублей в месяц».
«Привет!
Когда в конце лета увольнялись с завода, мастер предложил остаться. Аргумент был железный: выпускники ХАИ, во множестве работавшие на заводе, получали зарплату 120—140 рублей в месяц, а мои последние заработки уже дошли до 180—200. К тому же, в разговорах с инженерами выяснилось, что основная масса выпускников попадала на периферийные заводы, а остаться в Харькове – счастье. И это «счастье» было у меня перед глазами…
Интуитивно всегда чувствовал, что мое призвание – проектная или иная масштабная работа на уровне принятия решений. Копание во второстепенных деталях – не мое. Словом, на втором курсе вдруг стало грустно от безрадостной перспективы.
К тому же меня не приняли ни в одну летную секцию. Там уже была информация из аэроклуба. Кто постарался, догадывался. С горя еще раз прыгнул с парашютом (то был четвертый и, как оказалось, прощальный прыжок «с небес на землю»).
Оставалось разве что вспомнить детство и заняться авиамоделизмом. Благо, секция была сильной. Возглавлял ее чемпион мира Вербицкий, знакомый еще по Дворцу пионеров».
«Привет!
Занятие авиамоделизмом на некоторое время отодвинуло момент принятия решения. Моя летающая модель (копия американского самолета F-102) произвела фурор. Дело в том, что она была полностью изготовлена из тонкого дюраля по заводской технологии, а не как обычно – из окрашенного серебрянкой дерева. А потом я стал делать модели, как подсказывала фантазия. Причудливые формы самолетов удивляли, потому что во всем мире таких еще не было, а сейчас на подобных самолетах летают «Стрижи» и «Витязи». Увы, то были не копии, а потому для соревнований – бесполезные модели.
В это время судьба свела меня с этаким философствующим нигилистом, неким Геной Кармозиным. Мы с ним быстро сошлись по части отношения к литературе и к жизни вообще. Все чаще лекциям предпочитали прогулки по лесопарку, с обязательным посещением пивных баров. Мы обсуждали наши литературные находки и очень скоро пришли к выводу, что в институте занимаем чье-то место, в то время как…
Весеннюю сессию сдавать не стали, и оба были отчислены из института».
«Привет!
Дома мое отчисление стало полной неожиданностью. Я же пошел на этот шаг сознательно, поэтому ни о чем не жалел тогда, не жалею и сейчас.
И вот снова на распутье, а никаких идей. Вспомнил о любимой физике. Но университет встретил прохладно. На третий курс не взяли, поскольку не окончил второй. Зачислить