Но я успел откатиться в сторону, избежав второго такого удара, направленного в голову. Хиллори хотел раздавить мой мозг. Он хотел полностью уничтожить меня, а Еву оставить под своим контролем.
Битва не могла продолжаться долго. Через несколько секунд я был бы раздавлен, сломлен, безжизнен.
Я сделал единственное, что мне оставалось. Я побежал – но на этот раз к краю обрыва, где когда-то чуть не встретил смерть. Руки Евы вцепились в меня, но потом отдернулись. Хиллори был готов позволить мне сорваться с обрыва и встретить гибель в пятистах футах внизу. Я сорвался вниз, падая как камень…
*****
Падение казалось бесконечным.
Говорят, что люди, когда падают или тонут, видят перед своим мысленным взором всю свою жизнь. Я видел свою – не один раз, а сотни раз. Каждая деталь представала перед глазами с поразительной четкостью. Но одна, самая яркая, выделялась на фоне остальных – мысль о том, что Ева, мое любимое творение, осталась в плену у человекоподобного изверга…
И все же одна часть моего мозга, пока я падал, оставалась холодной и расчетливой. Она следила за моим падением, отсчитывая футы и ярды с помощью того внутреннего автоматического чувства времени и измерения, которое является частью меня.
Сто футов до земли! Оно сообщило об этом, а затем начало действовать. Оно заставило меня взмахнуть руками и ногами, смещая центр тяжести. Во время падения мое тело четыре раза перевернулось на спину. Но когда я приземлился, то оказался на ногах. Если бы я приземлился на голову, это привело бы к немедленному разрушению.
У меня мгновенные рефлексы. В тот момент, когда мои стопы коснулись земли, ноги согнулись, принимая на себя как можно большую часть удара. Возможно, это и спасет меня. Дальше раздался скрежет, лязг, ломающийся металл, который привел в ужас мой собственный слух. Я упал на участок травянистой земли, но с силой мотоцикла, врезавшегося в каменную стену на скорости 300 миль в час.
Мое сознание поплыло как в тумане. Один глаз был поврежден и никуда не годился, но вторым я осмотрел свое тело. Мои ноги представляли собой скрюченные, смятые куски, вбитые в тазовую область. Одна рука была полностью отломана и лежала в двадцати футах от меня. Лобные пластины раскололись пополам и торчали поверх моей покореженной головы. Все шестеренки, провода и колеса ниже моих плеч были разбросаны на площади более пятидесяти футов.
Но я жил! Я выжил!
Мой мозг был цел, хотя и сильно пострадал от удара. Каким-то чудом кабель питания от аккумулятора к моей голове остался цел. Батарея треснула, но работала. Я мог пошевелить одной рукой. Я представлял собой не более чем батарею, голову и руку, но я жил! К счастью, я не знал, что такое боль.
Таким образом, я использовал свой единственный шанс. Я бросился с обрыва – но не как самоубийца. Я надеялся,