– До свидания… А… А как ваше отчество? Мне неудобно…
– Вон, – резко орет, и я пулей вылетаю из кабинета.
Бегу быстро до самого первого этажа.
Антон – администратор стоит, потеет и, увидев меня, бежит навстречу.
– Ты сказала, что ты с ним…
– Я, итак, с ним. Зачем мне врать? Все будет в порядке.
– Он не был похож на того, кто рад тебя видеть.
Такой он молодой. Боится. Хотя у меня самой, сердце стучит быстро.
– Успокойся…
Сзади раздается топот массивных ног и появляется Мор.
– Ты еще тут? – громко ревет, и я снова убегаю.
Охрана меня не останавливает, а быстро открывает двери.
Что мне еще оставалось делать?
Он не звонил, не давал о себе знать ничего. Я и пришла.
Только бы Алиска ничего не узнала, да и Стас. И мама, и дедуля. Иначе не жить мне.
Возвращаюсь домой, с ощущением сильной усталости.
Мне сказано много ходить. Постоянно следить за самочувствием. Прошло много времени с операции и восстановительной терапии, но я год лежала, не шевелясь с проклятым осколком между позвонков, я вообще думала, что больше никогда не встану.
Я не могу сейчас так быстро сдаться. Тем более, когда Ян принял меня на работу. Это ведь что-то должно значить.
И главное, чтобы это не было связано с сексом и прочим с этим связанным. Тогда не знаю, как поступлю. Но вряд ли я на это пойду. Придется импровизировать.
Мама смотрит на меня с неодобрением. Дедуля спит.
– Где ты была, Анна?
– По делам ездила. Вернулась с новостью.
– Какой еще новостью?
– Ну, это еще неточно, но я, кажется, работу нашла.
Хотя вряд ли мне будут платить.
– Работу? – мама аж падает на стул. – Зачем она тебе? Ты, если хочешь больше денег, говори и…
– Нет, мам. Спасибо тебе за все и Алиске. Ну, хочется мне работать, понимаешь?
– Нет. Рвение – это хорошо, я одобряю. Но зачем после всего напрягаться, Анечка. Летом поступать будешь снова. А там учеба.
– Так, я на лето и нашла. Ну и на весну. Мам, я так скучала по себе самой. Так скучала по жизни, – отвечаю грустно.
Ведь если убрать истину моих слов о работе, остальное чистая правда. И мама это знает. Мы проливали эти слезы вместе. Каждая из нас в уголке, таясь и пряча боль. Пряча страхи, что это не прекратится никогда.
Мы собирали деньги год. Мы продали квартиру, в которой прошло мое детство и Алискино. Мои родные стольким пожертвовали ради меня.
Нет, я не сдамся.
– Я люблю тебя, доченька, – обнимает меня мама.
– А я тебя. Просто позволь мне это.
– Хорошо. Только что это за работа?
– Я в понедельник пройду финальное… собеседование и потом скажу. Не хочу заранее обнадеживать. Итак, вон уже рассказала больше чем надо.
– Ладно. Ну давай, поешь и пойдем в зал, – ставит передо мной тарелку.
– Ммм, вкусняшка. Спасибо, мамуль.
На следующий день меня позвала в гости сестра. Разумеется, узнать побольше о моей работе и мыслях, что сподвигли на этот шаг. Но я держалась молодцом.
– Если я узнаю,