Акил в последний раз вгляделся в лицо девочки: стройная фигура, большие светлые глаза, тонкие мягкие брови, аккуратные маленькие губы, ровный нос, небольшие ямочки на щеках и аккуратная слегка выступающая к острому подбородку челюсть. Она выросла бы настоящей красавицей.
Медленно и нежнее чем когда-либо он заплёл так любимую девочкой косичку и, снова заплакав, приготовился сделать то, что должен, напоследок вложив в неподвижные руки камушек.
– Блестяшка для тебя, сестричка.
Мальчик уже собирался зажать нос Сандры, когда её глаза открылись.
Счастье оказалось предательски недолгим. В щенячьем восторге Акил не заметил с каким непониманием девочка смотрела на него. А затем на деревню, дом, родителей и даже на собственное тело. С не меньшим удивлением она реагировала на все попытки заговорить с ней и даже не откликалась на своё имя. При этом, с лица Сандры не спадало странно чуждое выражение опасливости: не привычно милое или переполненное детским страхом, а скорее недоверчиво животное.
Впрочем, даже так мать столь сильно растрогалась, что устроила небольшой праздник, накрыв на стол припасы, отложенные для своих именин. Запах еды всё же смог избавить Сандру от чувства опасности и хоть немного расслабить. Кое-как усадив девочку за стол, Акил позволил спасть грузу вины и ощутил, насколько легче стало дышать.
Он с улыбкой встретил многозначительный взгляд отца, когда сестра уронила ложку в четвёртый раз подряд, и без колебаний кивнул. Как и все за столом он понял, что Сандра, похоже, потеряла память и снова обрела недуг из детства. И Акил уже знал, что это поправимо. Он снова воспитает сестрёнку.
Сказать оказалось легче, чем сделать. Хотя в этот раз его и освободили от части работы, Сандра явно не стала умнее после удара головой о камень и соображала гораздо медленнее. Кроме того, она забыла речь, вынуждая почти всё объяснять жестами, которые ещё и через раз не запоминала. Но не со зла. Девочка искренне старалась думать, зажмуриваясь и пытаясь собрать мысли. Иногда её глаза даже прояснялись, но почти всегда за этим следовал всплеск боли, пробегавший по её лицу и сопровождаемый жалобным писком.
Однако, худшим оказалось не это, а похолодевший взгляд. Сандра не помнила семью, не помнила Акила и не помнила их дружбу. И чем чаще мальчик заглядывал в глаза сестры, тем более чужими они казались. Он изо всех сил старался исправить это, балуя девочку при каждом случае, но добился лишь лёгкого принятия и тени доверия, выражавшегося в её менее напряжённой позе.
В один день, пораньше закончив работу, Акил отправился на каменный пляж, найдя самый красивый и сверкающий камень, чтобы подарить сестрёнке.
– Блестяшка, –