Итак, чей-то вкрадчивый голос прошептал Бойцову, когда он сел в автобус, направлявшийся из Страхово в Растяпин: «Послушай, брат, чего ты так испугался? Тебе нужно вернуться в деревню и срезать мак. А то, не дай Боже, забредет в Страхово кто-нибудь из неопытных реабилитантов Троицкого скита, увидит эти три кустика и – о Боже! – возгорится желанием и совершит грех. Год послушания – коту под хвост! Ты не должен допустить этого, ты, человек волевой, решительный, с богатым прошлым. Упади сам для того, чтобы не дать упасть другому. Соверши подвиг самопожертвования. Избавь Троицкий скит от соблазна».
Увы, Олег недолго боролся с этим вкрадчивым голосом и, собственно, уступил ему еще до того, как тот стал приводить высокопарные аргументы.
Выйдя в Растяпине на рыночной площади, Бойцов направился к благочинному, отцу Николаю, для того, чтобы подстраховаться какой-нибудь правдоподобной легендой для вечерней вылазки за маком. Повод явился сам собой: для того, чтобы убедительнее выступить на очередном ток – шоу, необходимо было съездить в реабилитационный центр Троицкого скита, поговорить с бывшими наркоманами, монахами, с отцом Ферапонтом, который в скиту считался главной фигурой.
Отец Николай Груздев как раз выходил из храма после праздничной службы, когда к нему подошел Бойцов просить благословения на поездку. Идея Бойцова понравилась благочинному. Без задней мысли он благословил его, даже сунул ему пятьсот рублей «командировочных», однако попросил при этом попутно исполнить чрезвычайно деликатное поручение. А именно – присмотреться к иеромонаху Ферапонту, о котором в последнее время в Растяпине ходили различные, в том числе весьма настораживающие слухи. К примеру, суровый монах недавно будто бы понудил кого-то из смиренных посетителей скита выбросить из квартиры телевизор, заявив, что «сие скопище бесов есть главный враг в добродетельной жизни семьи». Поговаривали, что, когда брошенный в костер новейший японский телеприемник начал чихать, хрипеть и разрываться, то стоящий поблизости отец Ферапонт со сладострастной улыбкой изрек, указуя на обуглившийся остов: «Видите, с какой злобой враги человеческие покидают свое жилище. Да будет так с каждым из них!» Ходили также слухи о том, что отец Ферапонт отказался освящать квартиру одних уважаемых растяпинцев будто бы только из-за того, что